Могилы

облака с улыбкой смотрят
на девченку с высока
почему ей одиноко
почему она одна

подойдет к седой березе
тихо слезы вытирая
босиком идет по дороге
ноги в раны разбивая

ей так стало одиноко
на земле она одна
жить хотелось да вот только
збыли все ее друзья

нет родных на этом свете
все уже давно в раю
только вот холодный ветер
спел ей песню на углу

миг умчался как секунда
больше нет девченки той
только вот ода лишь роза
зацветет на могиле у нее...

Кто-то где-то пирует,
А кто-то плачет в углу.
Кто-то в перинах ночует,
А кто-то спит на полу.
У кого-то есть миллионы,
Крыша над головой;
У кого-то – только вороны,
Но он доволен собой.
Кого-то в гробу хоронили,
Цветы приносили потом…
А кто-то лежит в могиле
Под деревянным крестом.

Расскажу я тебе,мама,
Расскажу я тебе всю правду.
Но когда ты узнаешь,мама,
Ты не очень то будешь рада.
Я поведаю тебе сказку
О жестоком и злобном мире,
Знаешь,трудно так просыпаться
Мне одной в холодной квартире.
Знаешь,трудно без него,мне мама,
Все окутано холодом,мама,
Холодно…Слишком холодно,мамочка,
Если бы ты знала,
Как люблю его я-
СИЛЬНО,
Когда молчит мобильный,
Когда он с другой,мама.
Я чувствую это,
Рана
Все больше и больше в сердце,
И нет от него...

На фотографию мою
Я не без горечи смотрю.

Гляжу едва ли не со страхом.
Ужель я скоро стану прахом?

И над моей могилой кто-то
К плите приладит это фото.

Ужели окажусь вдруг я
Аж за границей бытия?
28 мая 2010 г.

Терпеньем запасись опять
Я вновь буду молчать.
Ты будешь мне твердить: "Скажи"
Молить, просить, кричать.
Но тайну страшную свою
Тебе я не открою.
То, что относиться ко мне
И будет лишь со мною.
А ты поставил цель себе
Узнать где я была.
Ты на руки меня поднял:
"Скажи мне будь добра".
Прилип к гортани мой язык
И страх меня сковал.
В порыве ревности и злости
Меня ты больно избивал.
Но не открою я тебе
Печальный свой секрет.
Что на могиле у любимого
Уже бываю много лет.
Что...

Чтобы понять, что на гербе,
не надо быть герольдом.
Скажу, сестра, одной тебе:
Я - герцог Вюртенштольда.

Я – Ульрих фон де Мортимер –
Верховный Маг Таркона,
Тройной Подвязки кавалер
и ордена Дракона.

Мои поместья широки,
мудры мои законы,
и служит сталь моей руки
опорою для трона.

Со мной здоровался король
и даже снял корону.
Меня боится де ла Моль
и все его бароны.

Не преклонить мне головы
у предков на могилах –
но то, что требуете вы,
я выполнить не в силах...

Вот и снова несутся, забыв о России куда-то,
Что их гонит в туманы и смутные дали опять?
Только там, в тишине, так измаялся ангел крылатый -
Наших Чацких, Онегиных больше уже не догнать.
Как хранить на чужбине, какая в том боль и отрада,
Всюду синее небо, но земли чужие милы?
Вот остался один над просторами Летнего сада,
А других в эти дали заморские сны увели.

И мелькают кареты, их встретит старушка Европа,
Перекрестки России оставив давно за спиной,
Уносились герои к каким-то чужим...

1
«Вот дядя — Чёртово отродье!
И, всё ж, разврат — его сгубил,
во пьянку вляпавши колодье,
здоровья пыл — вконец добил!
Но сильно как, в нём, святотатство,
«срубить» чтоб, под шумок, богатство,
а на делёж — халявы рой,
головняком мне — в геморрой,
ведь стать сиделкой должен буду,
коль мнение родичей — Закон,
а я, как лох, ну..., дурагон,
но «косяка» - не забуду...
И если «крякнет», в кутерьме,
оставлю всех козлов, в дерьме!»
2
Так зло металось в теле Беса,
кто мчался — словно...

Сильнее смерти только память,
Но что мы помним о войне?
Мы научились словом ранить
Своих дедов в сырой земле.
"А я любил!"- вдруг из толпы,
На свет к могиле, парень выйдет.
А вслед за ним, - все братаны,-
"Ну кто теперь дедов обидит?!!".
И в этот раз, все замолчали,
Все те, кто память осквернял...
Сомкнувшись братскими плечами,
Полк павших войнов там стоял.

Дух не сломить ей, и не ранить,-
Сильнее смерти только ПАМЯТЬ.

Который день подряд, измученный отряд
Уходит по болотам от погони.
В рассветной тишине очередной снаряд
Взорвется средь тысячелетней вони.
От боли ржут калеченые кони.

Усталости тоска у самого виска
В бреду блеснет своей опасной бритвой.
Хватило б только сил для главного броска
И мы тревожим небеса молитвой
Перед жестокой яростною битвой.

Идем по грудь в воде, наперекор беде,
А раненые стонут на носилках.
Мы, презирая страх, в лицо плюем судьбе,
Пусть не по вкусу сухари в...