Мода

Благородство, увы, не в чести,
Бескорыстие вышло из моды.
Но приличия надо блюсти,
Что и делают люди-уроды.

Совесть можно продать, как и честь,
Верность ценится вдвое дороже.
Если вовремя это учесть,
Путь в элиту надёжно проложен.

Ни к чему говорить им слова,
Всё равно ничего не услышат.
Страшен только реальный провал,
Невозможность подняться повыше.

Только я их совсем не виню,
Так устроено общество наше.
Изменить бы его на корню,
Так глядишь, и зажили бы краше...

13.09...

Тонкую свечу огонь расплавил, -
Восковая лужица осталась.
Шепчет в ухо: "Бедный, бедный Павел"
Ольга, не испытывая жалость,

Локоном, надушенным по моде,
Некрасивый лоб его щекочет.
Сторож-время ходит всё и ходит,
Тени то длиннее, то короче.

"Ольга, Ольга, - говорит ей Павел, -
Что со мной? Я сам уже не знаю.
Почему я дома, как запаян,
И с тобою только оживаю?"

Быть бы мне дворяжкой захолустным,
Чтоб никто не трогал нас с тобою...
Не живу - волнуюсь да трясусь я,
Не в ладах с...

***
Пусть за душою ни гроша, – можно всегда
подставить дружеское верное плечо
иль добрым словом поделиться…

Желала бы того душа, – всё ж, бескорыстное,
нимало наше ближнему служение
не может истощиться!


***
Для вечной мудрости
ни веяния моды не страшны,
ни временные расстояния…

И в старой истине
заключены бывают иногда
зачатки нового сознания!


***
Подставить ближнему плечо
иль оградить друзей от бед – разве не будем
как лишь должному мы рады?

Да и к тому же...

Захлопнуть стоило труда…
Мир отсечён закрытой дверью.
Я и сама ещё не верю,
что больше не вернусь туда.
Где были мы благословенны,
где каждый жест как будто вновь.
Где мы, а с нами и любовь,
грешны и неприкосновенны.
Что я сказать ещё могу?
Что, как известно - всё проходит
и боль давно уже не в моде…

Озябший вечер на бегу
мазнул китайской чёрной тушью
на первом шёлковом снегу,
как иероглиф, дрожь пичужью…
Что я сказать ещё могу?
Что я из всех альбомов снимки,
где вместе...

В глубокой древности зал'ожен,
Российский Флот был крепко сл'ожен.
Им, делом славу свою мн'ожа,
Урок врагу не раз был дан.
Шёл дальше Флот уже Советский,
Громил могучий флот немецкий,
И, морем чтобы наглядеться,
Он просто вышел в океан.

Не в услуж'енье на подм'остках,
Во Флот рвались служить подростки,
Их души были не в кор'осте,
Не веря фразе: "Не могу".
Но время тихо пролетало,
Пришло развратное начало,
А в кабинетах не качало –
Флот пр'едан был на берегу.

Не стало ныне...

Проснулся мертвец, вылезает из гроба,
Он пахнет приятно, как сладкая сдоба,
Гниль приторна, будто ванильный парфюм;
Костюм надевает он, чистит до лоска
Ботинки и косточек белых полоски,
Под землю спускается снова, угрюм.

Грохочет вагон, как коробка с гвоздями,
В вагоне скелеты грохочут костями:
Скелеты людей и скелеты собак,
Скелеты в костюмах, джинсе и в толстовках,
Болтаюся кости свободно в кроссовках,
И даже нейлон на ногах не в обтяг.

Парик украшает накрашенный череп,
Белила...

Мы так привыкли быть слепыми,
Не видеть красоты реки,
Мы ищем радость в потреблении,
Не ощущая вкус еды,
Мы гонимся за модой часто,
Забыв желания свои,
Мы убиваем организмы,
Для «телевида» худобы.
Мы подгоняем под стандарты
Себя, любимых и детей,
Мы позабыли, что мы боги,
Теряясь в мишуре людей…
17.10.23 ©VEdma

Прокурор-генерал,полицай-бариста.
Для судьи этот бал в роли гуманиста.
Сатана дирижёр, в шапке-невидимке
Заказал приговор-совести поминки.
Подсудимого плачь-больно за державу.
Пристав-верный палач-топором по праву.
Ритуальная часть с гимном «Конституция»,
Пьют вино марки «Власть» ,
В моде проституция.

Виктор Северенков

Утратил силу день, и ночь выходит на охоту
С заблудших душ срывать надежды и тепло.
А звёзды в высоте на грусть возобновили моду.
С печалью тушь с ресниц стекает на лицо.

На улице пустой скучает тусклый свет в плафонах,
Предложит хмель от бед уютный ресторан.
И в резонанс с душой заплачет соло саксофона.
Виолончель латает брешь сердечных ран.

Припев:
Лечись душа!
Не сможет ночь
Твои надежды в пух и прах
Истолочь.

Учись дышать,
Когда невмочь,
Гори дотла. Жизнь – не игра,
А...

Опустилась ночь на землю,
Время для любви.
Город каменный не дремлет,
Грех не уловим.
Шумных улиц вереницы
Манят и зовут.
Здесь стираются границы
В снах и наяву.
Светофор на перекрёстке
Открывает путь.
Вот скамейка у киоска,
Сесть бы. отдохнуть.
Но кипит жизнь молодая,
И зовёт вперёд.
Всё, что сердце принимает,
И душа поймёт.

Яркий свет огней
В глаза предельно светит.
Яркий свет огней
Зовёт меня идти.
Как мечталось мне
О том, что кто-то встретит,
Станет мне родней,
С кем...