Мне мало тебя

Мне бы теплую печку под бок,
шмат сальца и кртошки мешок,
и глоток золотого вина -
Я бы зиму испила до дна

Мне дайте жезл придворного поэта,
Я буду власти славить и страну,
Гарантию лишь дайте, что за это
Жить буду вечно я и не умру….

И никогда пред Богом не предстану,
И Он меня не спросит: Почему ?
Свой дар я продавала неустанно,
Насилье прославляя и войну.

Давид в Псалтири мне укажет дату:
«Читала? Ведь написано давно,
Что откупить не сможешь ты за злато
От Бога душу брата все равно."

И плату за стихов сошедших лаву
С моей души потребует Господь,
И проклянет навек людскую славу...

Мне жить осталось…. Ни к чему счета,
И счётчики, вертящие годами.
Достала до печёнки маета,
И парус боли, поднятый ветрами.

Взрослеют дети, но не дал мне Бог
Испить всю чашу на одном дыханье.
И кровь глотают, из разбитых ног,
Мои следы в последнем увяданье.

Меня как хворост бросили в очаг,
Без разрешенья, спрашивать не в моде.
Но в старой рамке, на резном комоде,
Моей души непобеждённый флаг.

Мне жить осталось…. Но без эпитафий.
Её я сам себе же сочиню.
А вам останусь...

Мне кажется порой Россия странной сценой,
Спектаклем "от балды", где и либретто нет,
Чей автор, увлечась бутылкой драгоценной,
Плевал давно на всех, и сам в другой стране.

Нет завещанья нам, но следуя примеру,
Как он, забывшись, пьем и на других плюём;
Но в глубине души "стоглавую химеру"
Как автора, за власть мы всё же признаем.

Привыкли мы к кнутам и к пряникам ко сдобным,
Нам хочется, чтоб был у родины отец;
А в то же время - крик; Мол, дайте быть свободным,
Долой буржуйский...

Мне много силы не под стать,
Играю в этой жизни Мать,
Мать мира грешного, простого,
И понимание земного.

И так положено играть:
Быть полной веры- все под стать.
Но безупречная печать
Возводит память, дабы знать.

Мне сил не хватит не роптать :
Когда пора уж улетать?!
Но в меру веры , дабы знать,
Все же играю вам тут Мать!

Мне подарили звёзды песню,
И жить мне грустно станет если,
Её тихонечко спою,
Прогнав я этим грусть свою.

Душе размах степь подарила,
Её ветров теперь в ней сила.
Её великое терпение,
И выживать в мороз умение.

Ночного неба тьма густая,
Дневного — синь без дна и края,
Мне в душу глянув, всю усталость,
В себя вобрав, прогнали вялость.

И вновь бодрей умом и телом,
Сильней душою стать сумел я.
Ветра степей и их покой,
Во мне смешались меж собой.

А нежность алых зорь её...

Мне подайте весну, сей же час и на блюдце с каёмочкой,
с голубою каймою свободных от снега небес,
и в блестящей от солнца, ласкающей глаз упаковочке,
пусть и с хлюпаньем грязным противным, но лучше бы без!

Заразите меня ей, покуда душевно настроена
и готова сменить шарф постылый на лёгкий платок.
И хотя сарафаны из ситцев ещё не раскроены,
но зато шубы с шалями спрятаны все под замок.

Как берёзке, привейте весны вы мне силы бурлящие
с невозможностью отступа, без вариантов...

мне жаль,кто неосознанно несется,
к черте,за ней возврата нет
поделим все,и даже Солнце
в отчаяньи разделит свет

мне потери во благо...
ничего мне не надо
лишь бы ты была рядом

Мне не выиграть гонки у времени,
Ошибусь лишь, опять поспешив.
И ногою попав мимо стремени,
Упаду, этим мир рассмешив.

Нет — не стоит спешить, ведь известен,
Наших жизней, чуть грустный финал:
Прекратит их в свой час, в своём месте,
Смерть — нет тех, кто её избежал.

О бессмертье напрасно мечтает,
Тот, кто жизнь сжёг здесь в топке идей.
Он себя им всего посвящает,
Путь по жизни и время всё в ней.

Только время безжалостно к людям,
В одну сторону движемся в нём.
И мы в нём...