Местный

В Петербургском зоопарке
Было двадцать штук
Разномастых, пестрых, ярких
Бешенных гадюк.

Их поили, обмывали
И кормили в срок
Но, однажды, мяса дали
Лишь один кусок.

Посему перекусались
Змеи меж собой.
Отравились и скончались
Сразу все гурьбой.

Поднялась тут суматоха
И скандал возник.
Сам директор долго охал,
Постарел и сник.

Но рассеял эту муку
Местный мальчуган.
- Сдай китайцам всех гадюков
В ихний ресторан.

Про несчастье враз забыли,
И директор рад.
Прикатил в...

Здесь бор шумел. Одним лишь топором -
Был выкорчеван, вспахан и засеян:
С трудом и кровью «дикая Рассея»
Медвежий заселяла бурелом.

И вновь над пашней частый березняк,
Опять над веткой нависает ветка…
Сумели всё - заморская разведка
И, местный в доску, новый Железняк!

… Как быстро возродились господа,
Прислуга, дворня, рабские колени!..
Не так ли возродятся и деревни,
От коих не осталось и следа?..

Не дремлет враг: такому не бывать!
Неистребимый сталинский «вредитель»
Над...

Оставлю Небу путь небесный.
А сам пойду земным.
Я здесь по крайней мере местный.
И близкими любим.

А там сидит их Бог сердитый.
Всё время хочет наказать.
Голоден честный , жрут бандиты.
И правды не видать.

У входа в церковь грязный нищий.
Он денежку просил.
Внутри же был священик пышный.
Он адом мне грозил.

А на иконе Бог — он грустный.
На нас на всех смотрел.
Чадили свечи — воздух душный.
А он нас всех жалел.

А поп смотрел и взгляд был злобный.
Он адом всё стращал.
Тот...

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Бредёт уныло караван,
Несут венки, кошёлки, сумки.
На угощенье каждый зван,
Без звона осушают рюмки.
Одну, другую пропустить,
На миг связать с ушедшим нить.
Хорошим словом помянуть,
Сказать о человеке суть.
В тот мир, куда уйдём мы все,
По постоянной кривизне1,
К родне вернувшейся, извне,
Чтоб стать героями эссе.
Свет полон скорби в этот день,
В онлайне давит смерти тень.

1.В своих известных работах, посвященных общим космологическим вопросам, Эйнштейн и Де-Ситтер приходят к двум...

Обращаюсь я к Левиту,
Разве что минут на пять.
Мне, что воду толочь в сите -
Просто не о чем писать.

Здесь сплошные ритуалы -
Как, кого, за что палить,
На священные мангалы
Жертвы разные валить.

(Правда, сам пророк Исайя
В расхожденье со жрецом
Против жертв пустых восстанет.
Это будет, но потом.)

Хоть заблудшие, но дети,
Все мы Господа семья
И в любом Его совете
Смысл улавливаю я.

Взять тельца для всесожженья
В очищение греха.
Обрести благоволенье –
Надо вынуть...

Не казаться голословным
Мне поможет Моисей.
Повторю его законы
Установок для дракона
Изощрённей и страшней.

Все места вы истребите,
Жертвенники дураков
Разнесите, в прах сотрите,
Так велит наш Повелитель,
Иегова, он таков.

Там где дерево ветвисто,
Но душком осквернено
Приношеньем фетишиста
Или духом атеиста,
Со всей рощей заодно

Вы немедленно сожгите
Под неистовство бравад.
Пока солнышко в зените
В дом к себе не заносите
Даже сучья на дрова.

(Радуют глаз активиста...

Что-то вроде ночного клуба,
Ненавязчивый, мягкий свет...
Алой розой сверкнули губы,
Позабывшие слово "нет".

- Кавалер, угостите даму?
- Безусловно! Какой вопрос!
Посмотрела легко и прямо
И поправила прядь волОс.

Ей за сорок, без многоточий.
Чуть утрирован макияж.
И представилась: Дама Ночи.
Отвечаю ей в тон - Весь Ваш!

Я не вижу в ней той, искомой,
И она, улыбаясь, - льстит.
Ах, мадам, мы давно знакомы-
Параллельные два пути...

Наши, разных стремлений, души,
Встали...

Лучше слушать, как поют дрозды,
А не как пастух гоняет стадо,
Встав ещё до утренней звезды.
Не слыхали? Лучше и не надо!

Он так часто вспоминает мать,
Всех апостолов и многих иже с ними,
Что лингвиста сможет и сломать
Для себя словечками родными.

А без них, он просто, как без рук.
С ними он – другой, ужасно крут:
Руки всунуты в карманы брюк
И через плечо повешен кнут.

И летят тирады над землёй,
И сбивают пташек на лету.
«Это ж надо быть такой свиньёй,
Чтоб марать природы...

Я не знаю правды, просто не охота
красной ниткой рваный реализм мне штопать...
Я не знаю, веры нет, или открыта,
дверца в рай не местный или местность быта?

Я не знаю надо ль впрок просить прощенья,
судят, иль не судят здесь долготерпенье?
Я не знаю цели, иль все под прицелом?
Чьи седые тени ходят с белым мелом?