Мертвые строчки

«Богатство – ноша не из легких!» -
Вздыхает скорбно «господин».
«Так облегчись!» - из царства мертвых
Взывают предки. – «Хоть один…»

Вплетаю строчки в звёздные аккорды.
Ночная тишь вливается в перо.
В кольце времён изломанные хорды
Рисуют равно Гамлет и Пьеро.

Я смою грим и выпущу на волю
Безумство мыслей, сладостную грусть.
И дам возможность - выплакаться боли,
Чтоб сбросить с плеч потерь тяжёлый груз.

А небо манит, дышит лунным светом.
Хочу шагнуть в окно и – полететь,
Расправив крылья, смятые в корсете.
Они ослабли в узости клетей.

Шагнуть в мечту, сгореть в огне рассвета.
И лёгким пеплом, цвета серебра...

Некогда славное имя носил венценосец фракийский,
на изобильной земле жизни колосья лелеял,
брачное ложе делила
с Терем –
Прокна, кровь с плотью румяной царя Пандиона.
Родился
в этом союзе Итис, сын дорогой.

Однажды, ластясь, просила Прокна супруга
встречи с сестрой, ненаглядной подругой
детских янтарных полей.
Пусть не домой
дать ей свободу, но хоть гостью доставить
к их берегам.
В море спускают суда,
в гавань Кекропа доносит зефир их.
Вот Филомела, сестра, что солнцем Венеры...

И вспоминая Воркуту я , -
Как память детских лет проста ,
Тебя нисколько не ревнуя –
Ведь ты была моя мечта …

Я долго бился с целым классом ,
Насмешки жизни я познал ,
Но ты была моей прекрасной ,
Тебе я памятник создал …

На новый год слепил я бабу
И рядом вновь снеговика ,
В душе лелеял я усладу ,
Что ты посмотришь на меня …

Но ты меня не замечала ,
Своею жизнью ты жила ,
Я начинал опять сначала -
В моей мечте лишь ты жила …


С Днём Рождения Воркута!

Лаве...

Елена ждет Тезея на закате,
Дочь Зевса сына Посейдона ждет.
Она достала огненное платье,
Она его пленит, потом сожжет.
- Спаси меня. И он ее спасает.
Сам Агамемнон для него не брат.
Царь Тиндерей отчаянно вздыхает,
И на пиру том женихи галдят.
На Клитиместру смотрит тихо Леда,
Та в ярости, Елена, что творит.
Она исчезала, не осталось следа.
И царь Афин ее боготворит?
2

Но вот в пути им встретилась Медея
И усмехнулась где-то свысока,
И золотой дракон летит быстрее,
Остался...

Шампанское, прокуренный подъезд.
Разбитое стекло вдыхает инея начес.
На пыльной батарее
спасительный глоток для рук.
На стружке стен
открытия дворового поэта.
Январский вечер холодом залез
под воротник субботы.
Хмелем багровеет
туман бесед, сомкнутых в узкий круг.
Закравшаяся ночь
мне жалует приметы
уединенного созвездья двух сердец.
Дорога к дому. Мертвая толпа
прибитых каменных сугробов,
что искрами блудлива.
Мы утоляем тонкость слуха
в благую весть
священного огня,
что...

Он принимает в шеренги подзаборья
Трудовой народ и «октябрят»,
Пионеров могущественного строя,
Где всех строили в единый ряд…

Вот и колесит парламентом задворья
Одноликий серенький отряд,
Он, отхлебнувши в коммуне хлебосолья,
Перестройке был уж очень рад?!

Благоухает от центра до приморья
Русь родимая как вещий клад,
Только кто-то жирный скачет у престолья,
Кто-то принимает жизни яд…

01.02.10

Сели засветло.
Встали поночи.
То кручинились.
То буянили.

Двери замело,
Хоть кричи-стучи.
Поднатужились,
Да ударили.

Вместе с коробом
Дверь ту вынесли,
А мороз берет
Месяц ободом.

Споры – на потом.
Поповылезли.
И горячим в лед
Я прижался лбом.

Други весело.
Зло, да матерно
По сугробам, враз,
Раскидалися.

И на все село
Буйно, лагерно
Уж который раз
Раскричалися.

Только вот беда –
Много силушки.
Приложить бы где,
Да по делу бы...

От безвкусия приторных вин,
избегая навязчивый страх,
от пожизненной боли,
пожизненных бед,
для покоя палат –
серебром на счету
небесного сна,
не в мечтах о
сирийской пустыне,
об уединении
в мертвых песках,
где золото безмолвия
дарит внутренний свет,
а ночлег на холодной земле –
блаженную нищету,
мы искали Тебя.

Солнце Испании тащит меня
В свою горячую нору,
На родину Гауди и Дали,
К средиземноморским теченьям.

Пылающие юбки танцовщиц
Ветром вольным
Заползают в краску памяти.
Все тщетно,
Пока не прикоснусь к жемчужным
Берегам и карей груди Пиреней
Живостью глаз.

Взлетная полоса, играющая фламенко,
Поющие фонтаны, морская пена
На кудрях ночных аллей, разметка
Цветных кафе, карнавал острых ласк
Тореадора до мертвой струны.

Грасьяс, амиго.
Твои виноградники вновь расцвели
В...