Мера страдания

Школу жизни проходя,
Получаем баллы.
Словно в шахматах, - с ферзя,
И до пешки малой.

Чтоб себя не потерять,
Нам нужна оценка «пять».
Чтоб за хвост удачу взять,
Снова требуется «пять».

Тихо жить в своей квартире,
Тут достаточно, - «четыре»
Коль смирился – то кури.
Вот тебе оценка «три».

Ты с похмелья встал едва.
Знать тебе хватает «два».
За тюремным частоколом
Жизнь попахивает колом.

Лишь в конце учебы той,
Меряя жизнь веком,
Дай себе ответ простой:
Был ли человеком.

Я в огне и во мне
Сотни тысяч теней
Я как птица в глуши без души
Я в слезах, а в глазах
Затаившийся страх
Неизбежно смотреть на часы
Это трудно принять
Перестать его ждать,
Мне забыть его надо, надо!!!
И в огне фонарей
Отражается тень...
Нет, не он. Провожаю взглядом.
И опять до дверей,
От дверей до окна,
Я минуты шагами мерю
Успокоиться. Сесть.
Не рыдать. Не болеть.
Только вдруг осознать: не приедет...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Я не могу тебя терять.
Ты - моя жизнь, мое дыханье.
Мое страданье и старанье,
Я не хочу тебя терять.

Я не хочу тебя забыть.
Ты - боль и слёзы расставанья...
Ты - ангел, радость ожиданья...
Я не могу тебя забыть.

В этой боли нет начала,
Нет конца и сновидений.
Всё терпела и молчала....
Только... кончились сомненья...

В этой вере нет желанья,
Нет надежды - есть страданье.
Поняла и все простила....
Поняла и... отпустила...

В тесной плоти человечьей
Совершает день за днём
Свой обход по стези вечной,
То вокруг, то на пролом,
То решает, негодует,
То рыдает, то сипит,
То сжимается - ревнует
И молчит, молчит, молчит.

Сумасшедший.

А с наружи сумашедший
Шагом мерит темноту
В этой плоти человечьей,
Стонет: "Больше не могу".
На стене мерцают блики,
На кровати... нету сна...
За окном метели крики
Утопают в лае пса.

Сначала был тебе урок и наказанье
Ты эту горечь так покорно приняла
Потом нашла ты силы превозмочь страданье
И вот во власти снова я твоей и жду свиданья.

Ты была когда-то музой,
И ветер холодом не выл,
Не тлели угли моей жизни,
И снег над мною не кружил.
Но вот разверзлась подо мною
Любовь, что крепостью была.
Теперь без почвы под ногами
Иду покуда вижу я.
Ведь ты была когда-то музой,
И я любил тебя душой.
Я верил в счастье. Что такого?
Была водой ты мне святой.
Я пил водицу из ладоней,
Лелеял каждый краткий час.
Я пил и жил, а вот погоней -
Явилась смерть в который раз.
2.
Тогда огню мне было надо
Придать, что создал я в мечтах...

Творя мечту, стремясь к вершине,
Ты сможешь многого достичь,
Но не в безветренной долине
Тебе начертано прожить!

Ты будешь плакать и смеяться,
То падать вниз, то вновь взлетать,
В душе отчаянно копаться,
И с болью это сознавать.

Испив до дна страданий чашу,
Придётся заново налить;
И вновь, и вновь заваришь кашу,
Но сможешь ли переварить?

То ветер станет тихим, скромным,
То будто встанет на дыбы,
Удовлетворенье будет полным,
То неудачей сменит дни.

Горе катится по свету
смерчем, цунами, бедой безграничной:
смертью, страданьем, вопросом извечным:
«За что? За какие грехи в ипостаси
на дно идет город?
У Горя что- голод?»
Оно поглотило уже Атлантиду,
Пора бы уняться его аппетиту.
Оставить мир Жизни в молитвах, в покое.
Уймись , изойди проклятое Горе!