Мел

Я рисую мелом по своей судьбе,
Я рисую буквы, а потом стираю,
И иду в своих рисунках по тропе,
Вдаль смотря, мечтая, молча улыбаясь.
По бокам тропинки Творчества цветы,
И поёт романс соловушка на ветке.
С неба мне сияет свет моей Звезды,
И в лицо мне дует Перемены Ветер.
*****

Ой, судьба! Давно ты не ходила в белом.
Потому рисую по тебе я мелом.
Я рисую буквы, а потом стираю.
От своей затеи просто угораю.
Тридцать три, всего-то… Отчего так мало?
Я бы бесконечно терла-рисовала...

Вся прелесть красок неземных,
Вся эйфория сказок мрачных.
Чем глубже мест косаясь злачных,
Тем восприимчив остальных.
И все твое расположение,
Они стараясь заманить.
Их суть - нам всем, всегда, вредить,
Внедряя в жизни осложнения.

Они повсюду были, я не знал,
Что тайны мира открывали,
Советы хитрые давали,
Чтоб в жизни я не унывал.
Открыли мне астральный план,
Что,как пирог над миром правит.
Что создан огненный тюльпан,
Который их переправляет,-
В обои стороны экран.

Их...

Грачи в станицу прилетели
И нету здесь уж той метели,
Что на девятое мела...
Кружила, вьюжила она!
Зимой она так не мела...
Вот такие весной дела.
А сегодня снег сошёл...
Водицей талой в Дон ушел.
Рада птица... снегу нет!
Весна набирает авторитет.
Солнце сквозь тучи здесь пробьётся...
Весенними лучами разольётся.
Так пригреет, что лёд сломает
И Дон шумно заиграет!
Зазеленеет всё кругом...
Здесь будет птицам родной дом.

Я котик Джанни Родари,
Тот самый, Цоппино.
Смывайся, хорош кемарить,
Дождь брызнул на спину.

Затягивает день хмарью,
И в парке жгут листья...
Не яблоками, а гарью
Воняет невинность.

Поскольку воспламененью
Доступны объёмы
Спрессованные до тренья,
До мела, до нёба,

До слова. На штукатурке,
Колонне, асфальте...
До мяу: "Проснитесь, дурни,
За мной, подпевайте,

Наш город давно захвачен,
Живём наизнанку!.."
Кончается лапа, значит,
Вставай завтра на две.

Не хочется...

Я по жизни бежал, сам себя догонял
Пазлы памяти перебирая
Я придумал тебя, лет за сто до тебя
Сам придумал, в надежду играя
Заблудилась в душе на крутом вираже
И осталась на век, спутав лица.
За тобою бежал, догонял и попал
Прямо в лапы янтарной лисицы

Лукаво, изумрудными зарницами
Мелькая в снах по памяти спешит
Безумство губ хмелеющей царицы
Янтарный огнек моей души

Но я бежал и бежал, опускаясь по кругам
Данте в Ад, то явно то тайно
И снова рвался за ней, за янтарной...

В серые поры бетона
Вросший неровной щекой,
У подъезда соседнего дома
Нарисованный твердой рукой,
Доигравший привычную роль,
Собиравшийся встать и уйти -
Он все ждал, когда высохнет кровь
На очерченной мелом груди...

2

...У него очень много забот,
Ему нужно придумывать позы,
Занося их в измятый блокнот
Каждодневной заполненый прозой.
Он лежал за соседней высоткой,
Остывал на церковном пороге.
С перерезанной бритвою глоткой,
Подводящий гастролям итоги
На тюремных замечен был...

Вокруг так было дико,душно,страшно...
И в голове гремели тараканы...
И в бой рвались немыслимые сны...
А жизнь вокруг шла будто бы вне плана...
Но все ж в границах выбранных своих
Минуты шли,текли,пластались в кучи...
...И матери глаза нам как икона...
И дурака жизнь ничему не учит
А мудрый сам доходит до поклона
У каждого внутри законы равновесья
У каждого бывают душевные приливы и отливы
По молодости каждый куролесит
Но главно в зрелости, ума набраться и остановиться
Чтоб душу...

На асфальте возле дома...
Он рисует солнце мелом...
Ентим мелом перепачкан...
Но зато он занят делом...

Дом с оградою рисует...
И собаку возле будки...
Круг рисует...пруд однако...
А в пруду наверно утки...

Папу с Мамою за руки...
И себя конечно тоже...
Он рисует полон счастья...
Пусть рисует он как может...

На лице его улыбка...
Сердце добротой струится...
Может быть такое чудо...
И со мною приключится.

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот тридцать второй опус

Тушью савскою нощь обведем,
Апронахи кровавые снимем,
Несть Звезды, а ея и не ждем,
Несть свечей, но пасхалы мы имем.

Се бессмертие, се и тщета,
Во пирах оглашенных мирили,
Чаша Лира вином прелита,
В нас колодницы бельма вперили.

Яко вечность бывает, с венцов
Звезды выбием – тьмы ледяные
Освещать, хоть узнают певцов
Нощно дочери их юродные.

Пятьсот тридцать третий опус


Петербург меловницы клянут...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот тридцать восьмой опус

Полон стол, на фаянсовый мрак
Белых яств титул царский низложен,
Шелк пеёт, веселится арак,
Чудна сельдь от лавастровых ножен.

Ах, соникнем, соникнем ко мгле,
Чтоб рубинами выбить макушки,
Щучьи главы, мерцайте с шабле,
К вам ли прянулись мертвые ушки.

Нас лишь бей, тусклый ядъ веретен,
Овиемся червицей альковной,
Пусть влачат златопевцев меж стен
Во тлеющейся пудре церковной.

Пятьсот тридцать восьмой опус...