Машинный

Моё нутро трепещит от счастья
Когда вас в магазине беру
Нежно на весы опускаю
В предвкушении еле дышу

Вас оценит стальная машина
По какой-то дурацкой цене
Ваше имя мелькает игриво
Татуировкой на желтом плече

Вас прижму поближе к сердцу
Домой с надеждой увезу
Пусть вас кто-то не любит
Я вас безумно люблю

Каждый миг сьедаю вас глазами
Вода течет уже из уст в уста
Я содрагаюсь вне себя от боли
Нарушить непорочность дня

Вы меняете цвет постепенно
Словно...

- Абрам, все говорят, что ты женился.
Удачно, я надеюсь, в этот раз?
Перед женой ещё не провинился
И к маме не ушёл, забрав палас?

- Как тут уйдёшь? Больна жена довольно,
Про остальное скучный разговор -
Грибов она не ест, машин не водит,
Район плохой и окна прям во двор...

- Сочувствую, прекрасные мгновенья
Так омрачить... Не выплачен кредит?!!...
По поводу женитьбы поздравленья
Прими Абрам... и Бог тебя простит.

Расстроить впечатлительных боюсь -
Здесь, что жена больная...

Февральский снег с дороги
смывает злобный дождь,
несутся с гор потоки
и вызывают дрожь.

Предельно осторожно
водитель сдержит бег,
малейшая оплошность -
и ты среди калек.

Ползут, как черепахи,
машины вдоль горы,
сегодня все монахи -
все трезвы и мудры...

7.02.11г.

Просигналив, вскрикнет поезд,
Мимо нас людей промчав.
На снегу следами повесть,
Мышь напишет, пробежав.

Ждём — в награду за терпение,
Свет зелёный загорит.
Продолжать им вновь движение,
Светофор нам разрешит.

И опять дорога лесом,
Тихо в нём, он спит зимой.
Выпал снег — под его весом,
Ель поникла головой.

Ночь, дорога, лес безмолвный,
Позади рабочий день.
И устав спит мир огромный,
За машиной бежит тень.

День хорошим был, удачным:
Без тревог и новостей.
А устал — так...

Царский двор, гулкий стук каблуков...
Стук клинков и шуршанье плащей...
Слышен шепот придворных в углах..
Смех шутов и рычанье зверей...

Неподвижен охранников взгляд...
Кардинал промелькнул, словно тень...
У царя прожурчал телефон...
Но ему поднимать его лень...

За стенами дворца стон машин...
И задумчив правителя взгляд...
Он на красное место глядит...
Где бы виселиц выстроить ряд..

Мало платят бояре налог...
А у черни пустой кошелёк...
Козни в Англии строят враги...
Да не...

Снова полночь прозвучала любопытною кукушкой.
Я не сплю, сижу привычно у стола, с любимой кружкой.
Чай зелёный согревает охлаждение разлукой.
Мысли морок застилает, утомительно, до скуки.

Ревность тупо бьёт по нервам и сдирает клочья кожи.
Тени рвутся из-за шторы, и на стенах строят рожи.
Шум машин всё реже, реже. Фонари в окно стучатся.
Мне б уснуть хоть ненадолго, чтобы с глупостью расстаться.

Вновь кукушка прокричала о своей пленённой доле.
Может, это и не худо – стать свободной...

Пополам расколот лед.
Сонная машина,
Тусклый пешеход.
Лица стёрты...
Там, где молодость, - одна досада.
За рулем судьбы маячит человек,
Сам себя не знает, но эмоции он запрягает!
Так качается, плывет мир, словно льдина,
Что от берега ушла… в никуда.
По дорожкам жизни тычется прохожий,
Вдоль прилавков сонный продавец шагает.
Кто-то в полприщура электричкой управляет,
Кто-то, мОзги спрятав в стол, лекции читает,
Кто-то деньги в банках всё считает,
а реальность – тает...
Президент...

Закрою двери на ключ,
Я из тепла выйдя в холод.
А ветер резкий колюч,
А день ещё совсем молод.

Иду — спешу как всегда,
Я так привык жить — бегом.
А по ночам холода,
Замёрз, остыл за ночь дом.

Подняв пальто воротник,
Прошёл у дома прохожий.
Замёрз он, сьёжился, сник:
Не любит холод он тоже.

Стекло машины во льду,
В салоне холодно очень.
Мотор её заведу,
И день начнётся рабочий.

Мчит жизни поезд сквозь будни,
Не может их обогнуть.
В них растворившись, забудем,
Куда же...

Когда я на машине мимо
Проезжала,
Берёзовая роща в гости
Приглашала…

Но много лет я приглашение
Отвергала…
Ведь город звал, себя ему я
Отдавала…

СЕГОдня приняла я
Приглашение…
Остановилась, сказала: «STOP!»-
Решение.

Берёзки с небом голубым меня
Встречали…
Своей чарующей мелодией
Ласкали…

Берёзки, как ребёнок,
Обнимала…
Им пела песни, танцевала ,
Ликовала…

И солнышко со мною
Пело…
Лучами тёплыми сердечко мне
Согрело…

Когда прощалась и домой я
Уходила...

В Питере – минус двадцать,
Нет более жалкой картины,
Тропинки вместо проспектов,
Иней покрыл витрины.

Сугробы, как бастионы,
Сковали края обочин,
Город песком засыпан
И солью, в покрове ночи.

Брошенные машины,
Проглоченные метелью,
В снежном плену томятся
И ждут за неделей – неделю.

Единственный, кто возьмется
Город убрать от снега,
В апреле к нам возвратится,
Где бы теперь он ни был.