Манна небесная

Ты не знала, я думаю, мама, сын пришел в этот мир без погон,
Что родила тогда Атамана, он уедет однажды на Дон!
Неврологией здесь верховодить, на врага свою сотню ведя,
На привалах в бессрочном походе, струны сердца стихом теребя.
Весь в рубцах от отчаянных схваток, положив за чужое – своё,
Честным будет, до злата непадок, привнеся красоту в бытиё.
Ты к нему снова в осень приедешь, погостишь, от забот отдохнешь,
Седину и морщины заметишь, об отставке шутя, намекнешь.
Что пора мол, сынок...

Скажи мне, что прячешь снова в свои карманы
Замёрзшие за день руки и смотришь в ночь,
В надежде увидеть хлопья небесной манны,
Летящие прочь от неба, от счастья прочь.

Скажи мне, что ищешь в небе следы погони –
Пусть знак, но о том, что можно и им помочь:
Скажи мне, ты греешь снова в своих ладонях
Холодные слёзы неба и смотришь в ночь?

Скажи мне, ты также прячешь в свои карманы
Замёрзшие за день руки и ходишь в ночь,
В надежде увидеть город – весёлый, пьяный –
Который полюбит...

Я встану за тебя горой
каменной, неприступной и непроходимой
и ты умрешь только вместе со мной,
погибнешь только на моих костях,
моя вторая половина.

Пусть все обломятся об мой кулак,
Все рухнут пылью, лягут прахом, вдрызг разбившись
о мою броню, величественную стену.
Все пеплом поосыпятся, пойдут ко дну,
под натиском огня, напором водопада горного,
гремящего от радости первой победы.

Все злые ветры завершат свой долгий путь, уснув в тени моей скалы,
И ты уснёшь спокойно под...

Я знаю, чему улыбается Будда
В уютной глубокой нирване.
Ему не видны наши беды оттуда,
Он – зритель в земном балагане.

Я знаю, мне кажется, как Моисею
Сподобилось долгое время
Водить по пустыне голодных евреев,
Обычно неглупое племя.

Мы к счастью дорогу найдём без труда,
Недаром мы Ленина внуки!
Да мы до сих пор ещё тянем туда
Гранитом отбитые руки…

Эй, кто там отмечен благими делами?
Почёт и бессмертная слава
Тому, кто поднял на высокое знамя
Великое слово «ХАЛЯВА»!

Да...

Нет , не любили , Вы , меня
И зря терзаете напрасно ,
Судьбы другая колея
Вас ждёт уже и так всё ясно ...

Опасно с Вами рядом быть,
Так можно потерять и память ,
Вас невозможно не любить
И будет очень больно падать ...

Глаза с небесной глубиной
Всё манят , втягивают в омут,
Я ж не один у ВАС такой,
Их тайный смысл давно уж понят...

Вечер усталостью ломит пыльные кости.
Лунные ясли провисли в бледный иней свинца.
Мраморный череп зажат между лопастей сквозняков.
Звезды толпятся у входа в заводь ночную серфингом шляпным.
Я раздираю губ занавески, но слов липкие гроздья
оседают в гортани массой застывшей. Сегодня словца
не вытянуть, песни не протянуть сквозь черный озноб,
сегодня я форма без содержания, слог, упрятанный
в подсознание серых проспектов, в глину сырых фонарей.
А лето травит загаром, а ночь возвращает...

Рожденный ползать летать не может,
Но манит в небо лазури высь.
Я – просто змей, но всею кожей
Мечтаю птицей небесной быть,

Мечтаю крылья расправить ветру,
Навстречу солнцу поднявшись вверх,
Чтоб быть лучами его согретым
И видеть правду житейских вех.

Пусть не Икар – я, и не Гагарин,
И пусть не ясен мне мой удел -
Своим мечтаньям я благодарен,
Мне покорился небес предел!

Случился новый момент однажды,
И над равниной Руси полей
Шуршаньем крыльев цветных бумажных
Полет свой...

В унисон с небесной музыкой
танцевали мы с тобой,
блюза верная акустика
в мир манила голубой.
Сердце мчалось в упоении
к высоте волшебных сфер...
Нам завидовали гении,
ангелы и Люцифер....

Какая дьявольская ночь!
Нет ни звезды, лишь ветра буйство,
Да рвётся тёмный саван вклочь,
Да стелется постель Прокруста!
«Чтоб головы не потерять,
Тяни повыше одеяло»,-
Мне говорила в детстве мать,
Ночные страхи отгоняла.
Я вырос из одежды той,
Из сказок сотканной и манны,
Очнулся, в зале предо мной,
Глава на блюде, Иоанна!
Однажды Ирод не стерпел,
Походки гордой, слов воскресных,
Пророк в агонии хрипел:
«Да будет Царствие Небесно!»
Не захотел главы склонить,
Внезапно шея...

Через бури и метели, сквозь пустыни и снега
Он идёт, не зная страха, хоть в глазах блестит слеза.
Сквозь глухие буреломы, по обочинам дорог,
Он идёт упрямо дальше, не жалея своих ног.
Оставляя за спиною сёла, степи, города,
Он идёт без остановки, проникая сквозь года.
Сквозь заставы и преграды его взгляд летит вперёд.
Он меня собой обнимет, выпьет душу и сожжёт.
Взгляд внимательный и жёсткий, в нём лишь ненависть и боль.
Он калечит, убивает, но и манит за собой.
Под усталыми...