Маленькие трагедии

Паратрюизм

I

Райцентр мелководной рекой
Спешит в допотопное устье.
Над эрою мертвой петлей
Повисло его захолустье.

Лицейской науки гранит
Суть радужной свечки огарок,
Развеял пыльцу аонид
Акрополь под сводами арок.

Кусты, поэтичнее саг,
В плену тошнотворной свободы
Стоят, словно их натощак,
Без трапезы бросили в воды.

Хотя далеко ледостав,
Оркестр их болезненно редок,
Но избранный нужен состав
Для камерной музыки веток.

Шиповника триосонат,
Астральных ромашковых...

Не береди и не буди
блаженство внутреннего строя,
знать, чувствам нашим, не вреди...
О..., как сильнА — до мордобоя ( ! ),
любовь, сошедшая с небес...,
пав в пресловутость бытовухи...,
где, к жизни, гаснет интерес,
чрез случаи, увы..., «мокрухи»!
Но ты, с бренчанием языка,
нутром, опасности не чуя...,
всё норовишь мне мять бока
( Наверно, в жажде поцелуя?! )...,
не понимая — ни шиша...,
во диалектике момента...,
когда душа, кайф сна верша,
в ином сюжете..., нег фрагмента...

Ты звал (зевал)? (Завал) или вершина, ты на
горе или в низине, туманом весь окутан, усто-
ялся или растаял, разбежался? ты, концент-
рация иль тромб?....овал, ты сфера или ромб. ...
Рассосался? Как измена, важнейшее условие,
для плена,....
Для шага, тоже нужен ор? А где трагедия, отва-
га? (до локтя ты лишь добрался или коленом
упивался?
Объятий, нет прекрасней всех охватов, поцел-
уев......Ты где? Куда пошёл «валуев?»
Нет, ещё не время, брат, врата, закрыты на за-
мок...

Люди без лиц, без веры
Жгут, убивают нас.
Это какое время?
Это сейчас, сейчас...

Люди без лиц и в масках:
Здесь вторая Хатынь!
Кто поджигатель - аспид?
Это фашист - кретин.

О, родная Одесса,
Мы сгораем в огне!
Страшная дым - завеса,
Помощи нет извне.

Если ты молод - спрыгни,
Если не так - прощай!
Крики в пожарный изверг,
Тело в горячих щах!

Молотова коктейли
Девочки - стервы нам
Юной бригадой сдельной
Выполнили сполна.

Ползком из огня - в радость,
Рано, дружок, ещё...

Храпели кони в замкнутой конюшне

Под громкий стук от множества копыт,

Когда бог солнца к ним вошёл снаружи

В приятный для души знакомый быт.



Запряг в свою златую колесницу

Коней крылатых быстро как всегда

И вспомнив сыновей родные лица,

Любимого сыночка увидал.



Явился фаэтон с нелепой просьбой:

-Отец, позволь сейчас мне самому

-Проехаться по небу словно взрослый!

-Зачем? Тебя, мой сын, я не пойму.



-Товарищи смеются надо мною,

-Не веря, что я...

Разноцветие слов, разнотравие мыслей,
И мечты для ослов,как погода с сюрпризом.
Не посыпанный сном, кувырком, перекрестьем.
Побеждённым рабом, что комком междометий.

Переходами фраз, у столбов из комедий,
Но пожар не топаз, не решённых трагедий.
Возвеличенных крыс, разутюженных свиней,
Замагниченных близ невозможных событий.

Перекрашенный дом, переломанный ветер.
Неухожённый двор, сор, борьба без ответов.
Неуклюжая жизнь, и седеющий пепел.
Пролетевшая вниз, не узнавшая лето...

Душа болит, душа страдает…
Народ видать недопонимает.
Если народ гибнет на земле…
Праздновать, и веселится грех везде.
В Украине война идёт…
Гибнет народ и слёзы льёт.
В Ильменске фестиваль устроили…
Развлекательные трибуны понастроили.
Песни петь, - да веселиться…
Чтобы в конкурсе пробиться.
Господь не выдержал такого равнодушия…
Решил с небес показать неблагополучия.
Ураган такой в Ильменск наслал…
Вековые деревья с корнем вырывал.
Чтоб люди смогли понять…
Да! Детям своим...

Нам имена дают родители с рождения.
Мультперсонажу дарит имя сценарист.
А совпадение имён, порой, трагедия,
И получить насмешки для ребёнка риск.

«Лариска-крыска прыгай в карман».
«Да порвётся карман твой, Вован.
Ты ж не тянешь на старуху Шапокляк
Ну, никак. Ну, никак. Ну, никак».

Прилипнет прозвище репейником несладостно,
И даже всем уже нисколько не смешно,
Но громко в классе Вовка снова крикнет радостно
После каникул. Так в привычку и вошло.

«Лариска-крыска прыгай в карман...

В изломах бытия копится суть,
Взрывается, движение ускоряет.
Здесь, в одномерности лишь холодно и пусто,
ни голода, ни жажды,
тупой и монотонной каплею боль барабанит.
Солнечный свет искусственен,
Безумие Бога – исцеляет.
Мы подошли к краю реальности,
К исходу, там впереди –
За смертью, открывается свобода.
Не нужно трафаретов о любви,
Всё уже спето. Нелепо новое о старом.
Как долго мы бежали от себя –
В театр зарывшись с головой.
Но умирают от середины, от спокойствия,
От...

Пролог

Я отодвину в сторону черновики,
Не позаимствую строфы,
На белом листе озарения
С душой говоря без сомнения.
Для внешних звуков закрою слух,
Я для одной Тебя лишь тружусь
И вслушиваюсь в Дух.
Я отстраняюсь от себя
И Музы плача печальные
И зрящие насквозь глаза
Возьму в проводники,
Пустыню жизни пересекая.
Не трону названьем мест,
Где судеб наших осталась тень,
И кровью записаны имена…
Но только одно мне ответь,
Царскосельская муза,
Зачем мы приходим сюда разлучаться...