Люди тени звери

В краях лесных, средь русского простора
Собрались звери дело обсудить
Решить, между собою, без раздора
Кому из них тут - главным надо быть

Кабан визжал, вниманье привлекая,
Бык тупо бычился, и что-то там мычал
Сороки, громко шума добавляя,
Кричали, чтоб осел здесь главным стал…

Издалека, вдруг, тявкнула гиена:
«Хочу, чтобы над вами был – шакал!
За это дам травы, картошки, сена…
Отдам, даже, заморский капитал!»

Затихли все. К гиене повернулись.
Подумали: «А в этом что-то есть...

Да, зверей, конечно жалко,
Носим шубы, носим шапки...
Мясо...что поделать, всё же
Человек - он хищник тоже.

Я часто взглядом натыкаюсь
На лица незнакомых мне людей...
Увидеть что-то в них пытаюсь -
Они фантомы? Мир теней?

Их схожесть так неуловима -
Она на грани стыка двух миров.
Спеша, они проходят мимо,
И эхо незнакомых мне шагов..

Оторопев, смотрю им в спину -
Зачем нужно такое баловство?
Я видела вчера мужчину,
А он..похож на папу моего...

И сердце, как тисками давит,
Так больно..нет уже отца давно..
Прохожий мимолётно глянет -
Он не поймёт совсем ведь ни чего.

Его походка...

Мне приснился Новый цирк.
Клетка большая...дрессировщик на тумбе сидит.
Виляет жалобно хвостом.
Иль прыгает через кольцо с огнём.

А грозный тигр им помыкает,
Кусочком сахара прельщает.
Хлыстом "повелителя" побивает.
И на свободу лыжи навостряет.

А в цирке остались трубачи и акробаты.
Жонглеры, клоуны, ходоки по канатам,
Без птиц и зверей продолжается цирк.
Они на свободу все. Швырк!

А поутру проснулся директор цирка.
В холодном и липком поту.
Он плакал, стенал и кричал...

Одиноко бродить под холодной луной,
Не сияют во след голубые светила,
В сердце рана с кулак, умирает с мечтой,
Что когда-то оно, вдохновляясь, любило.

Почему этот миг смог легко упорхнуть?
Словно рыба в воде иль косуля на поле,
Я ведь шёл по стопам, а ведь мог утонуть,
Иль остаться в степи без воды и... любови.

Да, хотя так и есть, я один, я как зверь,
Что был пойман в силки, и в груди со стрелою,
Убежать. Но куда? Я остался один,
А на память тот миг, проведённый с тобою.

Ты меня, не тревожь тень былого,
Не смогу я его воротить.
Ни потрогать рукой, ни вновь снова,
Мне его, второй раз не прожить.

Мир укрыла, крылом мгла ночная,
Люди спят, а мне вновь не до сна,
Вновь со мной, меня светом лаская,
За окном, спать не будет луна.

Где-то там, за лесами-морями,
Мой Родина, мой степной край.
Много стран и народов меж нами,
И душа во мне зря не страдай.

Я отрезанный ломоть и больше,
Для меня нет назад уж путей.
И тоской, память зря сердце точишь,
Не...

есть звери добрее...
Но, где эта радость,
А радость - душевный свет.

Повернётся волк телом всем,
А во взгляде горит огонь.
В рыке злобном: - «Порву и съем,
Отойди и меня не тронь!»

Вольный зверь он и нравом дик,
Но не бестия — он живой.
Быть свиреп — его должен рык,
Хищник он, его жизнь — разбой!

В стае хищной нельзя быть добрым,
Слабых жрут в ней, в голодный год.
Нет родства в ней и выжить чтобы,
Брата слабого, брат порвёт.

Волк есть волк — его сущность в этом,
Он лишь зверь — не слуга Злых Сил.
И ни Тьмой он живёт, ни Светом,
Всегда хищник...

Мы все, как загнанные звери...
Кого любить, во что нам верить?..
Здесь воздух пахнет тленом,
Предательством, изменой.

Пивные реки, дым табачный,
В сердцах холодный ветер алчный.
И жизнь – такая скука,
Изменница и сука.

Мы ищем счастья в мигах малых.
Тоска и зной в сердцах усталых.
Вино уже не лечит...
Погасли в душах свечи.

Куда бежать, к чему стремиться?
К кому душою прислониться?
В карманах снова ветер.
И мы давно не дети.

Сердец закрыты наших двери.
Мы все, как...

В тайном царстве теней, сквозь стенанья и ропот,
У закрытых дверей совершается опыт
Колдовской, ведовской ритуал.
В танцах диких людей, в этих буйных движеньях
Ощущается древних стихий отраженье,
То, что каждый из нас потерял.
Первобытные силы могучей природы,
Прорываясь, ища хаотичной свободы,
Оживают в дрожащих сердцах.
Наполняются смыслом старинные знаки.
Ритуальный костёр освещает во мраке
Вожделение, трепет и страх.