Люди-листья

Чистый лист бумаги, белый и невинный
Ты предвестник смерти или жизни длинной
На бумаге пишется летопись веками
И любовь щемящая грустными стихами
Станешь протоколом на ночном допросе
Или вестью с поля о славном сенокосе
Будешь телеграммой с оплаченным ответом
Или станешь в театре ты входным билетом
Грамотой отметишь новые рекорды
Или песни звонкой первые аккорды
Чистый лист бумаги, станешь ты газетой
Где среди портретов не найти ответа
В дни кровавой сечи, следом за боями
Станешь...

Под утро ветер разбудил,
Неистово с листвой играя.
Он в рог воинственно трубил,
Права восхода попирая.

К востоку тучи нагонял,
Как баррикады против солнца.
Осенний лист швырял, гонял
И опустил на дно колодца.

А лист тому быть должен рад,
Остаться можно там в покое.
Колодец, может быть, – дыра,
Но видно небо голубое.

Как одиноко было там.
И, выбравшись в ведре на волю,
Он снова по ветру летал…
Там разрываясь с острой болью.

Затем под ноги он попал,
Вогнала в грязь...

Вот вдрызг бьётся вся жизнь.
Может быть участь, не просто каприз.
Разом рассыпались грёз миражи.
Лечу в неизвестность, как с веточки лист.

Как быть? В лодочке плыть
Вниз по теченью и вёсла забыть?
Вот лист на глади холодной реки.
Он там умирает, как я без любви.

Припев:
Любовь бывает сложна, она дана (одна) на двоих.
Не жги напрасно её корабли.
Нельзя (нам) с любовью затеять бои.
Разрушит сто преград сквозь боль утрат,
Умножит счастье во сто крат.

2
Сто бед будут не в счёт...

Убирают из города осень
Эти терпкие груды листвы.
Ветер листья осенние носит
Раздувая, вздувая костры.

И метла, как судьба, неизбежна
Все сметает в единый костер.
Листья осени вспыхнут небрежно
И умрут, как и жили, огнем.

Ось, зупинився у кав’ярні
З’їзд ветеранів-шпигунів!!!
Є радянські, американські
Та інші хлопці всіх мірил…
Всі пили каву, грали в карти
І анекдоти всіх часів
Добавляли в гарячі страви,
Та й визичавши кілька слів…
Шеф канадській, упав до бару,
Щойно виски (всі) осушив,
Казав, що любить він державу,
Де платять гроші королів…
Американський, той бродяга,
Десь, довго вуса всім крутив,
Йому, відверто, та бодяга
Не до вподоби, бо наш налив…
А наш, шановний, пив спиртягу,
Шматочком...

Пастилой тленно-звучной, осеннею,
Одурманила душу печаль.
Провожу ночи длинные в бдении,
Рассмотреть в ней пытаюсь причал.
Чередой перед взором туманятся
Выраженья бесчисленных лиц.
К горизонту лазурному тянется
Новый клин улетающих птиц.
Моё место опять в нём не занято,
Мои крылья ещё не легки.
Ветер жизни, успехами нанятый,
Не подал на рассвете руки.
К стёклам липнут листы разноцветные,
Дождь стучит, как морзянка с небес:
- П о з а б у д ь
п р о
м е ч т ан ь я
к о н ф е т н...

Осенние листья ложатся красиво
На мытый дождями асфальт.
Про кем-то забытые сизые сливы
Играет задумчиво альт.

Седой небосвод хмурит чёрные тучи
И крупные капли плюёт
На день и на смог, ядовито-гремучий.
Но альт всё играет, без нот.

И катятся сливы под ноги прохожих
Блестят фиолетом баррэ,
Печально, покинуто. Сладко, быть может?!
Лишь альту известно в игре.

Опавшие листья, ненужные сливы,
Сентябрьский задумчивый день.
Пролился седой заблудившийся ливень.
И альту играть стало...

Облетевшие листья молчат
Меж собою о чём-то сакральном.
Под шагами моими шуршат
Ностальгической нотой прощальной.

Скоро, скоро осенняя грусть
В жизнь мою постучится хозяйкой.
Льдинок первых, изломанных, хруст
Залетит в сердце острою стайкой.

И капелью растаявших грёз
Источится алеющим звоном.
На судьбе нарисует вопрос
И завянет печальным бутоном.

Лист упал ярко – жёлтым пятном
На мерцающий иней судьбы.
По алее осенней идём,
Обессиленные от борьбы.

За туманом сплыло лето,
Листопад свой бард играет,
Акварель пролив на небо,
Колыбель зимы качает.

Осень, осень!
Желтизною бьется оземь,
В небе стаей журавлиной
Грусть роняет над равниной.

Мне кленовая метель
Вновь ладонь позолотила.
И снежинок карусель
В танце белом закружила.

Лист осенний - Казанова,
Рифму сказкой заморочит,
И перо поэта снова
Всем удачу напророчит

Увядая, себя в алый цвет зари,
Попросил окрасить клёна лист закат.
И на солнце он багрянцем весь горит,
Ломкой нежностью притягивая взгляд.

Откружил в последнем вальсе он своём,
Не шуметь ему уж больше на ветру.
Став сухим совсем, уснул он вечным сном,
Не проснётся уже больше по утрУ.

Уж не долго ждать, когда зима сугробом,
Его скроет, чтобы было тепло спать.
А весною, словно памятник надгробный,
Трава новая, над ним взойдёт опять.

Лист багрянный словно символ увяданья,
В его...