Люди были

Опыт, как известно дело личное,
Мнение чужое безразлично мне…
Синяки и ссадины моё богатство,
Сердце стерпит всё, собой остаться б мне.
Говорите, говорите, люди добрые!
Я смеюсь над вами – непокорная,
Непутёвая, строптивая, свободная
Я не горделивая – я гордая.
Я с характером, меня не воспитаешь,
Тайна я – меня не разгадаешь.
Не пытайся всё запутано, всё сложно,
Быть со мною рядом невозможно.
Ухожу. Не попрощаюсь – по-английски,
Языки людские высекают искры!
Говорите! Говорите...

Глупые люди
терзаясь обманом
Страшные сказки за веру берут
После устало богов проклинают
Стонут, ругаются, матом ревут
Глупые люди
в сетях мирозданья
нити иллюзий тихо плетут
Боги оглохли от этих рыданий
Боги ослепли и здесь не живут.

Устали люди на Земле
Жить по Божественным законам.
Как на военном корабле…
Послали к Господу с поклоном

Гонца, чтобы просил, как мог…
Открыл пастух свои загоны.
«Свободу дай нам, добрый Бог!
И забери свои законы».

Сказал Господь с любовью всем:
«Верните и живите с миром!».
Затихла буря насовсем,
И занялись людишки пиром…

Собрали библии, что есть,
И книги мертвых и Кораны,
И все писанья, что не счесть…
Макулатуры их - с барханы!

Всё принесли, чтобы отдать…
«Но, милые...

Как мало в людях остаётся доброты,
всё больше тяги укусить острей, больнее,
в порыве суетном лишь о себе радея,
на мир взирая с персональной высоты.

Как мало чуткости, а ведь она в душе,
дарована любому изначально,
но жизнь кроя себе в угоду по клише,
рука иных немного подкачала.

А как порою торжествует лесть!
Через её завалы не пролезть.
Она рядится в яркие одежды,
обманом манит, породив надежды.

Но наступает день, когда она
становится как чёрное на белом...

Будьте счастливы, люди! И любовь берегите!
Счастье рядом с любовью, это тонкий хрусталь.
Осторожно и нежно на всю жизнь сохраните,
Как святой и священный, христианский грааль.

Пусть ваш путь освещают небесные звезды.
Вам на счастье луну по кусочку раздам.
Даже в зимнюю стужу вас не тронут морозы.
Прикажу поутихнуть всем холодным ветрам.

Пусть цветут ваши души всеми красками мая.
Пусть не тронет вас горе, обойдет вас беда.
И любовь, как хоругвь, высоко поднимая,
Пронесите сквозь...

Скажите люди, где живет душа?
Где храм ее? И где ее обитель?
Зачем открыта настежь всем она,
И почему болит, когда ее обидят?
Когда уходит кто-то навсегда,
Она в тоске немой
Слезу прольет от горя.
А то и так случается порой,
Что хватит слез и на большое море.
Когда влюбляется
То так она поет,
Что птицы райские в садах пред ней смолкают!
Любовь, тепло, себя всю отдает,
В глазах любимого, как снег весенний тает.
Бывает так, что рано по утру,
Глаза открыв, мы четко ощущаем
Внутри...

Звезда с блеском сапфира,-
Твоё мерцание душу раскрыло.
И белая ночь где-то парила;
Там в небе два лебедя взмыло…

Стою я так прямо, душою горя,
Зарёю восхода сияя.
Алым рассветом разум пленя
И сердце испепеляя…

Я отрывки прошлого, не забывая,-
Смотрю, сквозь небо, дружбу вспоминая.
А люди идут, жизни темп ускоряя,
По миру скитаясь, другой жизни не зная.

Глупец всё идёт, он правды не знает.
Планету веками серость наполняет;
Есть безумец, что толпой управляет.
Отнюдь не...

Я не имею права судить других людей,
Я глуп, когда виню кого-нибудь другого,
Пусть даже человек – отъявленный злодей,
Я должен принимать, что за своей душою.
Что сделал лично я, чтоб стало хорошо
Тому, кого ругаю, не зная всех моментов?
Ни сделав ничего, я пакостней ещё
Того, в ком не увидел божественного света.

Огненные люди на звезде живут,
Там у них весной дождик из огня.
Огненные лилии там весной цветут,
Там всегда светло, ночи нет и дня.

В огненных сердцах, места нет для тьмы,
И они замёрзнут там где жарко нам.
Ведь там быть не может снега и зимы,
А в огне живёт кто, из огня и сам.

Огненный поэт огненные строчки,
Пишет там о чувствах огненной души.
А в конце их ставит огненные точки,
Огненные мысли думает в тиши.

В небе надо мною звёздочка сияет,
Знаю в том сиянии его мыслей свет...

Ночью внезапно, еще не проснувшись, прабабушек, прадедушек,

Маму, отца, бабушек, дедушек,

Между явью и сном вдруг увидел я.

Вспомнил летний холод и зимний жар таких до боли родных могилок.

Вспомнил, как пацаном, споткнулся

Об двух с половиной метров могильный холм прадеда - великана,

Упав ничком в обжигающий голову снег,- в родные объятья,

Всё - суета сует, томленья в надеждах и помыслах разных,

Душ еще более разных.

Все успокоятся. Все перейдем Туда, где нет...