Любовь вечна

Твой уход, не уход
а начало
начало новых идей
ты словно пристань
иль гавань
поэтов других кораблей.



ты имя нам своё увековечил
и с нами будешь навсегда
в своих произведениях
ты вечен
ты жив поныне паша
и будешь жить всегда !!!

Тебя со мною рядом нет!
И без тебя я погибаю...
Зачем? За что? Кто даст ответ?
Мои родные умирают?????

Ко мне малец с вопросом влез
«Я мучаюсь,
Мне объясните
Как жить, идти куда?»

Какое счастье
Что есть нити
Есть, путеводная звезда
Она зовет в Вас
Она болит
И только этой нотою звените
И только, пожалуйста, идите
Туда
У каждого
Она своя

хочу что б в селах
городах
сирень цвела всегда
всегда!

Занавесом розовым
утро опустилось.
Ночь, роняя слёзы,
дню сдалась на милость,
скрылась за кулисами,
корчится, рыдает.
Вечер за актрисою,
молча, наблюдает
и, при этом, думает:
- Дал же Бог актрисам
главную мечту мою –
этот артистизм!
Знает, ведь, проказница,
что любой денёк
малость покривляется,
да и наутёк.
Грохота деньского
смолкнут отголоски,
и плутовка снова
выйдет на подмостки.
Ткань розовоцветная
вверх уйдёт, обратно
зорькой не рассветною,
а уже закатною.

Пастели масляной тонами
Во сне является картина.
Таврическими в ней волнами
С утра питаюсь я невинно...

Вид с санаторского балкона - Кошка
Отмачивает морду в море.
Я знаю, что портвейна плошка
Всегда поможет в этом горе...

Мечтаю, глядя в потолок,
Осенними теперь ночами -
Вина того еще б глоток...
Теперь есть опыт за плечами...

В небесах резвился птицей… Серой масти першерон
На бегах императрицы высек искру и огонь
Изабелловой царице, в царстве внеземной станицы,
Превратил лазурный град в заострённый палисад…

Пр.: Длинноногий жеребёнок поднимает пыль столбом.
Километров двести сорок мчится полем вещий сон…
Разгоняет злые мысли, разлучает пустыри
С примитивом бренной жизни вдоль петляющей версты…

Рысаки цыганской крови, лошадь масти вороной
По степи без прений вволю тянут воз судьбы иной,
Чад сжигаемого...

Ну как прошла рыбалка? --
Спросили рыбака.

-- Мне времени не жалко,
Поймал я судака.
-- Ого! Никак, большого?
-- Пятнадцать килограмм!
-- Не видели такого!
А ты… покажешь нам?
Или под польский соус
Улов свой проглотил?
-- Уж так и быть, откроюсь --
Его я… отпустил!

-- Был редок, всяк уверен,
Тот вес у судака!
-- Что толку, не поверил
Никто б, наверняка!

Не мог жить мудрец без вопросов к нему.
Пожалуй, его аксакалы поймут.
Седой бороде не впервой отвечать.
Коль есть уваженье, негоже молчать.

И вот, прозвучавший нежданно вопрос,
Был, то ли с улыбкою, то ли всерьёз.
Однако, познавшему мир мудрецу,
Аж с первого взгляда казался, не прост!

Спросили, как может назваться жена,
Которую спросишь, так знает она,
Где в данное время супруг обитает,
Разбудишь средь ночи – где муж её, знает?

Видать, не случайно о старце молва.
Промолвил...

Сложат ли, о наших днях былины,
Иль о нас здесь, память в нас умрёт?
И на Мироздания картине,
След наш, губка времени сотрёт?

И о нас здесь, горькую слезинку,
Даже дождик серый не прольёт.
И смахнув, как мы с плеча пылинку,
Мир, забыв нас, дальше заживёт.

И мы жизней зря длину дорожек,
Измеряем цепочкой следов.
И нас мир, в наш час, на ноль умножив,
Навсегда, в нём сбросит со счетов.

И напрасны наши все потуги,
Здесь оставить жизнью вечный след.
И уйдём мы, чтобы в новом...