Лёг

Это стихотворение, хотя и написано от первого лица, не обо мне, а получилось после разговора с одним из моих знакомых. Мы с ним общаемся только по работе и довольно редко, а сегодня он почему-то разговорился со мной и рассказал о своей жизни и этот рассказ и лёг в основу стихотворения.

Я уже и не надеюсь даже,
На взаимных чувств ответный пыл.
Пошутил знать Бог, когда Он наши,
Меж собою, две дороги свил.

В мире логик, истин и расчёта,
Себе места чувства не нашли.
Мы с тобой, ошиблись...

Умереть я желаю летом,
Сухим, тихим и знойным днём.
Уйти в солнце с лучами света,
Чтобы стать в нём, его огнём.

Здесь зима и озябший город,
Скрыл под снегом следы людей.
И во мне поселился холод,
И продрог весь я, до костей.

Полон ум мой противоречий,
Давит мир на него извне.
Мне груз опыта лет на плечи,
Лёг не дав, распрямиться мне.

И я мёрзну — свирепо мёрзну!
Во мне кровь стала жидким льдом.
А менять в себе что-то поздно,
Я уже, почти весь в былом.

Мне б дожить бы...

Басни



ЛЕВ И ШАКАЛЫ

Пришёл в саванну новый Лев,

Взглянул на знойные владенья.

Скулят шакалы, ошалев

От восхищенья и почтенья.



Гиена робкая ползёт,

Любовь несёт царю под лапы.

Ползут термитов храбрый взвод

И крокодилы-эскулапы.



И вот процессия идёт –

Могучий Лев ступает первым,

За ним толпой валит народ:

Стервятники, шакалы, стервы.



Окапи встретился в пути,

Штаны окапи полосаты.

– Штаны-ы-ы! – Лев шутку отпустил

И хмыкнул мордой...

От Димитровок до Радоницы путь далёк.
Я пойду на гору горькую,где мой сынка лёг,
Я дойду ,укрою лапником,спи родной.
Не пройти по снегу белому мне зимой.

То не град слезинки сыпятся на ветру.
Не проснётся моё дитятко по утру.
Не обнимет меня ласково,Бог с тобой,
Встречи буду ждать кровиночка в снег ли, в зной.

Слёзы жаркие горючие солены.
Твои глазоньки мне родные не видны.
От Димитровок до Радоницы путь далёк.
Укрывает мать земля тебя-спи сынок...

Я тебе верил, тебе я доверял.
Днями и ночами время уделял.
От проблем и страха вечно охранял,
Но в конце увы тебя я потерял...

Тёмные моменты резко нас укрыли,
и люди все вокруг хором осудили.
Но плевать хотел я на их слова.
Пожалуйста, дождись, я найду тебя!

В вечернем полу мраке лёг густой туман,
я иду к тебе. Такой у нас роман.
Я тебя найду и ты не сомневайся.
Твой голос в голове просит: Не сдавайся!

Я тебя найду, я знаю уже близко...
В глазах уже мерещится наша переписка...

Суббота, город, бурная весна...
В кафе увидел я, за чашкой чая,
Роскошную красотку и она,
Одна сидела, вовсе не скучая.

Украдкой я смотрел как сладко,
Пирожное ела осторожно,
И шоколадку съела без остатка,
Изящно, жаль я не художник.

На алый цвет её помады,
Лёг белый крем и чёрный шоколад.
Разжатых губ её аркады,
Дороже будет всех наград.

По жизни хоть не ловелас я,
Но как юнец проникся к ней
И заболел любовью страстной,
К той, что в два раза тяжелей.

И преисполненный...

Полоса эта чёрная-чёрная,
Всё не то, ни к чему, не там.
И иду, заколдован словно я,
Попадая в ухабы ям.

И вокруг меня — неприятности,
Словно их все ко мне влечёт.
Всё туманно, ни в чём нет ясности,
И двойной, за всё в жизни счёт.

Всем и всюду стал нежеланным,
И в постылости той остыл.
Просил смерти с Небес, как манны,
И за это лишился сил.

И моя режет чужеродность,
Душу словно стекло алмаз.
Отбирая дышать возможность,
Изгнав радость из грустных глаз.

Видно в той полосе...

Ты снова плачешь... Почему?
Я вижу слёзы с твоих глаз...
И не понять мне одному,
Что за намёк на этот раз?
Нет, не намёк, тут всё серьёзно
И твои слёзы льют ручьём.
А помнишь: крыша, небо, звёзды...
И... Поцелуй наш... Под дождём...
Да-да, наш первый поцелуй, он самый.
Стояли в свете фонаря с тобой...
И ты смеясь сказала:—"Который час? О Боже правый. Проводи меня домой."
Вдвоем нам было хорошо, ты знаешь.
И наше счастье без границ.
Его снесло, как ветром, понимаешь?
Оно...

Осталась неделя до нового года,
Народ суетится в канун торжества.
Я всех сторонюсь, встав немного поодаль,
А может быть просто от жизни отстал.

Устали глаза от наружной рекламы,
Навязчивый сервис мне в душу проник.
Когда-то тепло было от телеграммы,
И радость была от подаренных книг.

Царит суета на столичных вокзалах,
Вне дома встречать новый год комильфо.
Я сам был таким, так мне раньше казалось,
И слушать любил по ночам саксофон.

Подходят к концу календарные сутки,
Ещё один...

Прошу молчи, не говори.
Безмолвной тенью за плечами
побудь.
С той стороны двери
тихонько звякая ключами,
впускает полночь новый день,
и год, и месяц – вновь, по кругу...
Слова кругами по воде
бегут в погоне друг за другом.
Поэтому не говори.
Ты тень. Прошу - останься тенью.
Меня меняют декабри
всегда – по своему хотенью…
Опять пуста зимы сума,
а ей, безумной – горя мало,
и веток тонкая сурьма
на белом вычертит начало
коротких дней, чтоб каждый лёг
на предыдущий, как в пасьянсе...