Лошади

Не спеша поспешай,
Не гони лошадей.
Перельёшься за край,
Насмешишь тем людей.

Не греши словом злым,
Даже если сердит.
Будь учтив и терпим,
Не копи гнев обид.

Слушай всех, но умом,
Взвесив всё, решай сам.
Не своё добро злом,
Может быть в жизни нам.

И не лги — в малом ложь,
Даст помехи в большом.
И в мир боль принесёшь,
Доброты кулаком.

Всему срок свой и час,
Лошадей не гони.
Губим спешкой мы нас,
Посвятив бегу дни...
Марковцев Ю.

Сижу, читаю альманах
- Приют поэта, альма матер,
Вокруг как облаком в штанах
Накрыло порт, залив и катер.

Но чу! Я слышу стук копыт
В туманном воздухе раздался.
Поэт восстал! Отбросил стыд,
Ныдыбал бабки и издался.

Тредиаковский наших мест,
Здесь нет тебя, Борис Лапузин.
Увы, не здесь тяжелый крест
Несешь ты свой, и сед и грузен.

Трибун, глашатай и главарь
Здесь рулит нынче Оле Глуя.
А мимо век ползет как тварь,
И катер правит мимо буя.

Пусть критик жадно альмагель...

Коль в станице пара лошадей таких есть!
Знать донскому казаку на Дону цвесть…
Видать, не так уж и плохи казака дела!
Если лошадёнка на Дону нашем цела.
Может, со старинным укладом воспрянем,
Жить на своей Родине лучше станем…
Трудовую жизнь на Дону отладим!
Дела житейские все здесь уладим.
Стада коров, вновь разведём здесь!
Будет на Дону казачатам, что есть…
В города, излишки продукта поставлять,
Чтоб горожанин, продуктом Дона смог
баловать.
Глядишь и другие, районы подтянутся...

Так на Эльбе! Казаки поили своих лошадей…
Чтоб добить в логове нацистских злодей!
Завершить победоносную Победу…
Чтоб от нациста не осталось и следа.
Другим неповадно на планете было!
С русским Иваном! Мериться силой…
Да нападать на Родину кровную его!
Лишать нажитого кровью и потом всего.
Не любит русский Ваня и донской казак!
Когда в его родной дом, - ломится враг…
Он за свою Родину постоять готов всегда!
Не щадя жизни,- разобьёт любого врага.
Хватит нагнетать обстановку на планете...

она беззвучно плакала, как лошадь
а он пьяный заснул опять слегка
ей так хотелось его прибить
но люди, эта площадь
она стояла над ним сверкав

совсем немного
и он опять проснулся
и потянулся к ней всюю любя
ах как хотела ей стрельнуть
но злоба
злоба
в ней извергалась
так, что заклинило рога

и не уйти
и надо что то делать
без этого! - ей никак не жить
она подняла легонько это тело
и ну давай его любить

Неизменна у людей,
Их пороков сумма.
Не гони ты лошадей,
Тормозил я кума.

С чувством, с толком, не спеша,
Выпьем как хотели,
А мятежная душа,
Отдохнёт пусть в теле.

Я тщедушный, ты большой,
И нам не сравняться.
И мне в в пьянке за тобой,
В жизни не угнаться.

И меж пятой и шестой,
Мне закуска в радость.
Опьянею, но едой,
Сбить сумею градус.

Я не пьяный, посмотри,
Говорю и удивляясь.
Вижу — кума сидит три,
Предо мной, качаясь...
Марковцев Ю

Коль была у казака лошадёнка такая…
То у него проблема отпадала любая!
Со всеми делами управлялся он легко
И жил, конечно, с лошадёнкой хорошо.

В лес побежать, привести дровишек…
Чтоб согреть в курене, своих детишек!
Да и по хозяйству управляться на ней,
В подворье с лошадёнкой этой своей.

Хозяйство держали раньше большое!
В казачьей семье оно было подспорье…
Молоко и мясо, круглый год было своё!
Не питались из магазина тогда гнильём.

Поэтом росли казачата на Дону здоровыми...

А, правда ль, или разговоры,
Что с мужем, без единой ссоры,
Прожить сумела сорок лет?

Жены ковбоя был ответ:

Мой муж был настоящим мачо!
Едва мы обвенчались с ним,
Повёз меня к себе на ранчо.
Тот случай был неповторим.

Повозка наша развернулась.
«Вперёд!» – был слышен мужа глас.
Из лошадей одна споткнулась.
Ковбой спокойно молвил: «Раз!»

Ждать приключений, не иначе.
Споткнулась та же лошадь вновь.
А мачо, в Африке он – мачо!
Промолвил «Два!», нахмурив бровь.

Вот в...

Мы мчимся полем,
грёзы-лошади,
покинувшие карусель,
сбежавшие с Громадной Площади -
невиданный протест досель!
С винтов-шурупов-гаек-стопоров
сорвались с базы на ходу,
и только гулкий отзвук топота
открыл немую наготу.
Бежать - куда…
По кругу внешнему?
(Ведь это тот же, в общем, круг!)
Не возвращаться ж снова к прежнему,
как в карусели…

Но вокруг
уже расставили молодчиков
с бичами-лассо-кнопкой «Пуск!»
стрелков, загонщиков, наводчиков
и волонтёров…
Вот конфуз!
Мы даже...

Затюкан мегаполисами – досыти,
я приходил к Поэзии
не раз…
К караковой девятилетней лошади
с подпалинами рыжими у глаз.


И фыркая, меня на круп звал бережно
мой вороной и солнечный пегас…
И жизнь в два темпа –
иноходью бегала!
Двумя сердцами – радовалась в нас!


И в бок нам речка отливала сажею…
И ветер гривы нам трепал слепой…
И в мыслях, и в делах:
всё было слаженно.
И в рифмах слаженно. Само собой.


Но век теперь другой. Мы все – без лошади.

А у поэзии...