Лицом

Как просто мы в своих мечтах
Стираем грани
Мечтаем лишь о королях,
Довольствуясь шутами
А время вечным беглецом
Кладет маршрут
И станет вдруг одним лицом
Король и шут
И он отец твоих детей
Твое тепло и дрожь
И вот уже сто тысяч дней
Ты с ним живешь
В обличье короля – шута
Кочует твой мужчина,
И строит замки из песка,
И копит на машину...
Сто тысяч дней, все суета
Но то и дело
Король живет с женой шута,
Шут - с королевой...

Ты много куришь
Не хочешь слушать,
И алкоголь в расчет не берешь.
Слегка простужен
Лыс и контужен,
В общем, обычно живешь.

Обутый в берцы
Печаль на сердце,
И холод мира все не почем.
Шарфом задушен
Лыс и контужен,
В общем, нормально живешь.

Зима скрывает
Но тайны тают,
И вот опять цветет сирень.
Листвой разбужен
Лыс и контужен
В общем, обычно живешь.

Слегка поддатый
Лицом в салате,
Опять Тебя сразила грусть.
Мыслей загружен
Лыс и контужен,
В общем, нормально...

Ты привезешь сиянье Севера,
Мороза свежесть, аромат сосны,
Очарованье неба серого
И нежность сердца, звонкую, как ты.

Ты привезешь дыханье Питера,
Мостов, проспектов, улиц, площадей.
Уткнусь лицом в колючки свитера,
И, разревусь, открыто, без затей.

Я утону в молчаньи Севера,
Как тонут звезды в блеске куполов,
В глазах любимых, цвета серого,
Молчи, с тобою мне не нужно слов.

У последнего предела, за последнею чертой
Он с лицом белее мела, вспоминал о той,
Что разбила на осколки шестьдесят прекрасных дней
Что втоптала в грязь дороги сердце, отданное ей

Он старался, он пытался уберечь ее от зла
Но под дверью, на ступенях сам себя сжигал дотла
Понимая, что не в силах он хоть что – то изменить
Не выдерживая муки, он молил его добить

Но на крик его беззвучный получил ответ письмом
“Уходи! Я не открою! Мы поговорим потом…”
И с тоской взглянув на небо, он...

Пройдут года и мы изменимся,
Быть может, даже и не вспомнится
Как стелит по душе метелица
И в душу просится бессонница
Пройдут года и все забудется,
Мы все простим и вновь задышим
Средь голосов прощальных судеб
Наши молитвы станут тише.
Мы будем где-то встречать рассветы,
Мы будем с кем-то баюкать ночи,
Только знаешь однажды, летом
Сердце плакать захочет очень
И тогда ты быть может осмыслишь
В перерывах от А до Я,
Что живешь половиной жизни,
В половину живу и я
Может быть, ты...

И ночью, и днем, сидит человек,
И нервы... здоровье, и куча проблем...
И некогда думать ему о том,
Что в тысячу раз для него важней.

И вот у него уже новый дом,
И даже... охрана - в картишки втроем...
А он не доволен,
Опять по ночам,
И кофе - рекой...
И нет, чтобы подумать ему о себе,
А нет, об Испании, он, чудак...

И вот там коттедж,
И даже вокруг, какие-то фрукты
Зачем-то растут...
И время казалось уже давно
Подумать о вечном...

Но он все равно, стремится опять,
Туда...

Я покинуть хотел колдовские леса
Я бродил по окраинам мира
Но зеркальных озер неземные глаза
Мне являли обличье кумира

Превращались в круги потревоженных вод
Миражи из чужих измерений
И фантазий пустых бесконечный полет
Потянул меня в омут лишений

Я склонился к воде, я лицом к ней приник
Ускользающий образ растаял
Из бездонных глубин оборвавшийся крик
Распугал перелетную стаю

На щеках у меня жемчугами блестят
Очертания лика любимой
И куда-то уводит мистический взгляд...

О любви что-то мысли пришли мне
С головы не пошлю никак прочь!
И вот нет чтоб пришли они днем мне!
На дворе сейчас,поди,ночь!

И ведь знаю любовь что такое,
Все равно вот сижу как дурак
И с лицом с выраженьем минора,
И с улыбкой на свежих устах...

Ну и как мне уснуть теперь,Боже?!
Ну помилуй меня,ну прости!
Ну за что мне сейчас,ну за что же
Приступ этот безумной любви?!

Порочный мир, мы в нем живем
Порокам силу мы даем.
Он обнимает нас так нежно
С честным лицом толкает в бездну.
Мы доверяемся ему, не понимая, что он лжет.
Но стоит только отвернуться
Он в спину нож тебе воткнет.
А обещает он надежду, успокоение, успех.
Один лишь маленкький нюанс,
Получишь все, пойдя на грех.
Ты не достигнешь наслажденья,
А может быть боишься ты?
Легко толкнет на преступленье,
Шепнув, что там твои мечты.
Но не надейся, что вернешься,
Когда с мечтой своей...

Я кучу денег заплатил
И в магазине на Лесной,
Бюст Черчилля себе купил.
Он предо мною, как живой.

С сигарой дорогой в зубах,
С серьёзным вдумчивым лицом
Он говорит мне: «Жизнь не ах,
Но ты ведь не был подлецом!

Ты жил для Родины своей,
Ты ей всего себя отдал.
Тебе весной пел соловей.
Не зря страницы ты листал,

Ведь книгой той, что так читал,
За годом год десятки лет,
Была та жизнь, чей пьедестал
Был бедам возведён в ответ».

Я часто Черчилля прошу:
«Уинстон, мы одни в...