Линии руки

Дерево расцветающих листьев...
Где-то тут плачет время, и мечтают ангелы.
Высеченное кончиками пальцев...
Вспышка погружения...
Когда тело становится цветением
В этих глаголах принадлежания.
Это тебе, раздевающая сердце моё
Послесловием словесным
Там, где звук произносит вечное,
Там, где лезвия твоих разведенных ног...
Весной в твои вены...
Это для тебя, мой бог.
Чтение безудержных откровений,
Где мы в любви признались этим листьям новым,
Чтоб нежностью напиться.
Где поэзия...

Скажи мне, кто учил тебя сводить с ума
Восторженностью чистого вопроса
О том, что лук и что такое тетива,
Мне в грудь стрелой влетевшая весна...
В архитектонике, где стебли - шелест рук,
Скользящий глубже, выше, смертно дальше,
Где долго длинный полыхает звук,
Распахнутый на эшафоте клавиш.
Мы разберемся в титрах, в прописях зари,
Летя в стихи и долгое признанье,
В то равновесие, где мы легки,
Где слух направлен в ток исповедальный.
Ущербной вещью суеты модель...
Аорта...

Я поцелую тебя на той стороне огня.


Вновь в поэтическом чистилище апрель,
Сезон, когда строку пьют лунные миноры,
В чернёных клювах золотые розы
В порезах строф у белых фонарей.
Ребро и глина, глиною в руках,
Где строчку Феб вновь выдержит сквозную,
Там, где завернут черный свиток в красный лист,
И музыка распята поцелуем.
О, ты, мой целовальный стих,
Слёз списанных исписаны пробелы,
Чтоб знать любовь, мир нужно полюбить,
От простоты до опустевшей скверны.
Где бритвой по...

(Стихотворение и его зеркало)


Октябрь.
Мой вензель на крыле пера.
Вновь сквозь глухой кармин
Смотреть на воск;
Воск далеко внизу, где тишина,
Где мой двойник строку к листу поднёс.
Звук подобрал предел -
Чуть выше нот.
Снег. Снег сквозь ночь -
Мне не сравнить ни с чем.
Перекрещу его, и пусть переведет
Шаги мои во временной пробел.
Свободной паузой отделена строфа,
Но в слове слов есть только обертон...
И в белых записях его черновика
Стихи вне тела трогает рука.

Октябрь...

Я помню маки твоих губ,
Тень столетнего ветра,
Где соловей снова вздрогнет,
Умоляя тонкость наших молчаний заговорить...
«Скажи ...» - шепчут глаза.
Скажи кому-нибудь, что я здесь.
Скажи, что на земле остались еще два сумасшедших,
Которые хотят научиться летать.
Мы не повредим тишину,
Нежно лаская слёзы заканчивающегося времени листопада...
Они еще не написаны....мы еще только носим их в себе...
Помнишь предисловие к ним - «Здравствуй»...

Красные чернила на моих губах расскажут...

Там, за тучей грозовой,
Синева просвета.
Облик мира там другой,
Там, кусочек лета.

Отчего-то нам мечты,
Как мираж в пустыне.
Словно сказка пустоты,
Нет в ней чётких линий.

И далёк, и близок он,
Странный призрак сказки.
Размывает словно сон,
Линии и краски.

Где о солнышке мечты,
Явь теплей и краше.
Они светом красоты,
Греют будни наши.

Там, за тучей грозовой,
Синева просвета.
Так устроен мир Земной:
Счастье — всегда где-то...
Марковцев Ю.

Сердце степи погремушкой поёт:
«Попробуй, как заканчивается и как начинается жизнь», -
произносит она поцелуем...
И поля, располосованные плетью её хана,
распусКаются маками...
Сплетаются языки, тела и тени...
Она прикрывает голос рукой,
И пламя, восходящее к кончикам её пальцев,
обретает натяжение.
Красные печати на белом ветру
Цитируют ритуалы близости,
Перемешивают акценты
И смотрят, как огонь перемещает нас по ветру.
Бока зверя, плененного ногами,
Где ковыль обезумевшей лирой...

ТрансЛитера раскачивает тишину в самом глубоком небе.
Кочевником вдоль линий твоих…
Вздрагивают слова, написанные на обнаженном,
И моё время защищает трепет твоих безумных снов,
И моё безвременье защищает твой нежный ритм.
Войти в танец между тишиной…
Когда ты танцуешь с жизнью - ты танцуешь с любовью.
Женщина - это было названо
Яблоком красным, стремящимся к мёду,
Розами и шипами в твоём животе.
Ты оставила вышитую историю, качающую наш мёд,
И полюса рождались девственными в величии...

Нашу жизнь, красной линией,
Твой роман разделил.
Словно утренним инеем,
Моё сердце покрыл.

Безысходною кажется,
Мне теперь моя жизнь.
Ничего не останется,
Хоть в могилу ложись.

От любви нашей пламенной,
Не осталось следа.
И сейчас плитой каменной,
Меня давит беда.

Я в догадках запутался,
Что же делал не так?
И вопросом измучился:
Когда пыл наш иссяк?

Я пылинки сдувал с тебя,
И носил на руках.
Билось сердце моё любя,
А теперь я впотьмах.

Всё, что было, ты предала...

И во мне расцвела её весна...
И осень во мне повзрослела вместе с ней...
Кто-то подбросил в небо ту смелость откровенности,
Что птицы называют полётом.

Звенящих линий набросок...
В саду нашего происхождения мы станем «обителью богов».
Я отдал месту нашей встречи ничей цветок,
Я поместил тебя в строку прикосновения,
В шепот, который оставила ты там,
Где розы сбегали с твоих рук, и лепестки касались пальцев...
Это были пальцы демона или ангела?!

Одолжи мне слухи о свечении...