Ледяной сель

в полумраке февральской воды
изголовье ветрами подмято,
рукавами затрутся ходы
и запахнет над чайником мятой.
пустота тебе больше не врЁт
и не щедриться альтернативой,
и плешивая крыса грызЁт
под замЁрзшие презервативы.
пахнет скарбом свалявшихся вдов
и ярыжно -мужицкой канвою,
о работе стЁртых задов
и влагалищ притЁртых нуждою.

а за окнами вьюжной поры
дохнут с голода птички- синички,
и стоят ледяные дворы
помня только собачьи клички.
неустанная тяжкая зовь
обещала вина и...

Солоно! Пустынно и безмолвно.
Вата снега скрадывает вопль,
Сполохи сияния как волны,
Корчатся, вобрав земную боль.

Солоно! Морозный воздух горек,
В каждом вдохе колких льдинок грусть,
С ледяной пустыней жизнь в раздоре,
Как ее в тепло весны вернуть?

Солоно! Вся соль воспоминаний,
Разочарований и утрат
Собралась в одной душевной ране
И никто ни в чем не виноват.

Наступила зима на город.
Придавила его снегами.
Обнял улицы грубый холод
Ледяными семью ветрами.

Застеклила зима дороги.
Расстелила по небу тучи.
Дед Мороз – старикан жестокий,
Зорким взглядом своим колючим

Сквозь снежинок толпу, сквозь стены,
Сквозь одежду глядит нам в души.
И не нужно ему рентгена.
Инструмент старику не нужен.

Не укрыться никак от взора.
Не поможет уже смекалка.
Непослушным детишкам скоро
Не оставит Мороз подарки.

Каждый год один и тот же снег,
каждый год одна и та же осень.
Каждый день - рывок, то в шаг, то в бег,
то стоим на месте в ледяных торосах.

В облаках не видно городов,
облаками утром лягут росы.
Вечность не боится холодов
в облике вечнозелёных сосен.

Майский снег, декабрьские лужи -
всё перемешалось в серой мгле.
Временами года мир простуженный
кашляет, закутавшись во мне.

Ненаглядной, непроглядной стужей
я пройдусь по ласковой весне,
чтобы осенью стянуть потуже ту же нить...

По-осеннему воздух прозрачно-прохладен
И солнечный лучик не греет природы лица.
Золотая листва опадает, кружась листопадом,
А с осенью ранней утихает душевная боль.

Успокоится трепет души, что с любовью воскрес
И с прохладой души ледяным осколком потухнет,
Как восковая свеча, что медленно тлела однажды.
Горячие чувства любви угаснут как эта свеча.

Успокоится сердце в осенней прохладе,
А полночные звезды зажгутся, лик луны окружая.
Ветер ночной зальется песней октябрьской хмури,
Я...

Отшумела лето жаркое листвою,
Откричала осень песней журавлей.
Только встречи мы напрасно ждём с зимою,
К нам прийти, мешает что-то в мире ей.

И декабрь ледяным дождём рыдает,
В перерывах меж туманов пеленой.
В небе низком, горизонтов даль не манит,
Ведь живём мы, в туче тёмной и сырой.

В ней о солнце ярком мы почти забыли,
Ведь его уж целый месяц в небе нет.
К нам пробиться вниз, сквозь тучи мглу не в силе,
Его яркий, жизнь несущий, тёплый свет.

На каких дорогах, ты зима...

Сверху снег валил презлющий…
Залетающий мороз
Заковал лесные кручи
В меандрический форпост:
Ночь. Пурга. Из ада стуки…
Тёмный сыч фырчит ноздрёй.
В онеменья мёрзлых сучьев
Хруст ломился ледяной…

Утром выпал снег бодряще…
Соблазнительный бросок
Совершил день приносящий
Людям радостный намёк:
В балку – высоту и скорость…
Фейсу озера – каток…
Лыжам, саням – невесомость
Разбирай честной народ!

21. 12. 15

Я по комнатам иду...
Комнаты все разные.
В этой боль моя живёт...
Ну а в этой... радости.

Это – комната печали...
Полутёмные тона.
Знала это я едва ли...
Когда в дом Судьбы вошла.

Вот опять держусь за ручку...
Открываю снова дверь.
В этой комнате уютно...
Хочется остаться в ней.

Только это невозможно...
Дальше я должна идти.
В моей жизни много комнат...
Через все должна пройти.

В этой комнате открыты...
Настежь окна все.
Дует ветер ледяной...
Страшно и не по себе...

По дороге домой понимаешь, как ты одинока,
Лучезарные окна чужие не дарят свой свет,
А машина несется стрелой, и слова так жестоко
Грудь пронзили копьем, жизнь слетела в дорожный кювет.

Снег метет за окном, и пустынная стелет дорога,
Пролагая мне путь от себя вновь к самой же себе,
Как была я добра и чужую носила тревогу,
Почему же одна я осталась в кромешной беде?

И спешить теперь незачем мне к ожидающим людям,
Все дома позакрылись давно на железный засов,
Мы родными останемся...

Пятьсот четырнадцатый опус

Мир забудет, святые почтят,
Мы старизну давно и не прячем,
Ангелки умирять налетят,
Лишь тогда о юдоли восплачем.

А ещё ледяные огни
Наших свечек убого клонятся,
Мелов фивских тусклее они,
Чернецам от похмелия мнятся.

Хоровая погаснет звезда,
На диаменты кровь золотую
Нощь сольёт – и томись – никогда
Не узрите лепнину свитую.

Пятьсот пятнадцатый опус


Вновь асийские крысы бегут
И царевны опять меловые,
Ангелы Таиах стерегут,
А и мы не...