Лао дзы

Небо повисло. Морские туманы
Горы, холмы и леса стерегут.
Вечер спустился на облаке пряном,
Красным теплом разливая уют.

Дом опускает оконные шторы,
Медленно льется заваренный чай,
Как и вчера ни о чем разговоры,
Близится месяц с названием Май.

Где-то зальется чужая собака,
Где-то ответит чуть сдержанный лай,
Ворох галдящий, вздымая из мрака,
Черных ворон засыпающих стай.

Вспыхнул фонарь столбовой у дороги.
Улица стихла и темень нежна.
Вот и опять свой поход одинокий
Ждет...

Тень Лао-Цзы
Спит на холмах
Волости Ли.
Легендой о “старом младенце”,
Сыне “нефритовой девы”,
Разносится лютня воды.
Дракон Поднебесной
Слушает сердцем
Песнь недеяния
О воплощении Дао.

Дао, что обличает
Себя в эфирных словах,
Не есть неизменное Дао,
Имя, что может осесть
На легковесных устах,
Не есть непрерывное имя.
Поэтому, тот, кто волен над страстью,
Тот знает великую суть,
Поэтому, тот, кто в жажде бессилен,
Лишь носит конечного пульс.
Дверь ко всему феерическому...

Я творю в своем пространстве,
Грязной лапою не лезь,
Не учи меня, засранца,
Стилю, ритму, строю мест.
На искусанной картине
Кожи матушки-души
Швами штопал я малину
Дыр кровавых, ты не рви
Этой нити свежий воздух,
Серебро моей страды,
Не в надел мне чей-то посох,
Я склоню горб у беды,
Окунусь в ее засолы
Да раскинуся петлей,
Я творю своим простором,
Нервным словом холостой,
Пьяный, вольный да не в блеске
Позолоченных судей,
Пусть кривится слух до треска,
Мне, убогому, елей...

Ночами слезы льешь, пытаешься забыться
Уйти в свой сон, в мечте ты растворится
Где ты о он, где счастие взаимно
Где боли нет и слез следов не видно
А утро, ощущая край
Своей мечты и реальности границу
Ты душишь крик, души отчайной лай
Себя винишь за то, что обязательно случится
Наденешь маску Снежной Королевы
Такой холдной и чужой, как лед
И пряча свою душу Магдалемы
Ты вкусишь безразличности тот мед
Его ты видишь, сердце замирает
Но вспоминаешь ты свой холодности долг
Глаза...

Ты для меня теперь явилась
Любимой, Музой и Сестрой -
О, сколько душ соединилось
В твоем лице, в тебе одной!

Веленью Божьему подвластна,
Всегда любить обречена,
Ты утонченна и прекрасна,
Как византийская княжна.

В тебе заложена троичность,
И тут уж как ни посмотри,
Хотя одна ты только личность,
Но для меня ты - целых три.

Когда твой взгляд, умен и тонок,
Улыбкой нежной просветлен,
Я весь ликую, как ребенок,
Я трижды счастлив и влюблен.

Я становлюсь, с тобой...

Они ушли чтоб не вернуться
хотели счатья там найти
с судьбой решили разминуться
и стороной в ползь обойти
они пошли шли долго долго
судьба смотрела им во след
ну а им незнать же сколько
сколько придётся идти лет
но шли в надежде веря стойко
ища в кустах домах пустых
но нет и нет и будет сколько
так продолжаться это лет.
Один сказал мне надоело
пойду назад здесь правды нет
и развернулся резко смело
сказав тем двум в догон привет
они ему рукой махнули
и он пошёл...

Я жил в глухом районе Минска,
Средь лая, хохота и визга,
Среди старух и стариков,
И каждый вечер в семь часов
Скрипел засов, скрипел засов!
Старуха ставни закрывала,
Ключами ржавыми звеня.
Старуха солнце воровала
У солнцелюба, у меня!
Прекрасно и неуловимо.
Как золотой плавник налима,
Тонул закат во тьме кромешной,
Тонул закат, всплывал рассвет.
Но я не помню их, конечно.
Их просто не было и нет.
Шестьсот рассветов и закатов,
И каждый месяц треть зарплаты...

Чудовище лаяй, стозевно и обло…
В этническом танце – Дракон Золотой!
Мангуст, обернувшийся к полночи коброй
Искусно кусает вкусивших покой.

Облезло, поблёкло, со свёрнутой шеей
Ползёт, а над ним пламенеет закат.
И тот, кто готов пресмыкаться пред Змеем
В сутану закутан – шатун-ренегат.

Курирует кур в инкубаторе славы
Идейный властитель – бесполый типаж,
Растут на дрожжах неофитов анклавы
Толстовцем толстеет король Эпатаж.

До свиданья, не надо плакать,
Возвращайся ко мне скорей…
Я хочу быть твоей собакой,
Ожидающей у дверей.

И тогда, от тоски усталый,
От собачьих моих ночей,
Темным вечером – я растаю,
Слыша шорох твоих ключей…

Все в веселом лае потонет,
Сколько шума от нас двоих!
Мокрым носом в твои ладони
Я уткнусь и затихну в них…

Улыбаюсь слюнявой пастью,
Ты – осенней пахнёшь травой,
И волна собачьего счастья
Захлестнет меня с головой…

Ты была от меня близко…
До утра я...

Есенин лучше б не сказал,
Всё то, что чувствую давно,
Он наперёд уже всё знал,
Что мне давно предрешено...

УСТАЛ!

Устал я жить в родном краю,
В тоске по гречневым просторам,
Покину хижину свою,
Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.

Весной и солнцем на лугу
Обвита жёлтая дорога,
И та, чье имя берегу,
Меня прогонит от порога.

И вновь вернуся в отчий дом,
Чужою радостью...