Кто-то третий

У природы в это время года
мы просить, молить уже устали,
Эти снегопады так достали,
Где она весенняя погода?
Где лазурь небес шального марта?
Где тепло могучего светила?
Или растеряло свои силы,
или засиделось там, на старте?
В зимнем духе мартовской метели
на работу все идут на лыжах,
Не понять французам там, в Париже,
может посчитают-охренели.
Но в России, скажем за Уралом,
милости не ждём мы от природы,
и как только майская погода,
нам после сирени позволяет,
Радуемся солнцу...

Душа меня прости -
За то, что я забыл тебя в своём пути.
И лечебным теплом своим,
Примири меня с ближним моим.

Прости меня, за всё что было –
За всё, от чего под сердцем ныло.
И дай мне веры и силы,
Чтобы телесный гипноз осилить.

Душа прости меня –
За то, что я любил лишь себя.
Да направь мой путь
И не дай в пути с пути свернуть.

Прости меня за печаль и муки,
Что дарили тебе мои мысли и руки.
И подари мне Свет свой,
Чтоб очистить разум мой.

Заставь его смиренно...

Пусть говорят! Пусть так! Я черный археолог?
Про комнату янтарную порою снится сон
Весь шар земной моей лопатою исколот:
Сегодня - гильз лишь горсть, мечте трезвонит в унисон…

Но ярким солнышком всегда мне светит завтра,
Конечно же, я верю, что когда-нибудь найду,
ХабАр, во тьме веков забытый Аргонавтом,
Ну в худшем случае , упавшую с небес звезду…

Мой путь в начале лишь, мой путь тернист и долог -
Ведет вперед, по траверзам тех фронтовых дорог,
Где «дед» и «прадед» слёту в...

Свои чувства из сердца достану
И в семь струн их натяну.
Мыслью играть по ним не устану,
Перебирая каждую струну.

Первая струна семиструнной гитары,
Нотой злости и боли звучит.
Её звук снова в ударе
И мне о горечи утраты кричит.

Ноты грусти и печали,
Вторая струна играет мне.
Там одиночество и равнодушие лежит в начале,
И мысль о смирении приходит в тишине.

На струну третью,
Плавно мысль переходит.
Где любовь под греховной сетью,
Звук покаяния находит.

Волшебные ноты...

В заповеднике одном
Егеря служили.
В красном тереме своем
Беспробудно пили.
Но в один прекрасный день
Кончилось спиртное,
И пришлось бригаде всей
Выйти из запоя.
Отболела голова,
Оттряслись ручонки.
Запьянцовская братва
Захотела пшенки.
Наскребли гнилой крупы
Несколько стаканов,
И соленые грибы
Вытрясли из банок.
Жидкой каши на воде
Два ведра сварили,
Взяли ложки и к еде
Тут же приступили.

За те годы, что прошли
Под хмельную чарку,
Позабыли вкус они
Сытного приварка...

Ты принимал нас "лопоухими щенками",
У локтя левого с единственною лычкой,
«Да-с... жидковаты», - и в улыбке зубы скалил.
...Как нам «аукались» домашние привычки!

Шесть долгих лет ты находился «просто» рядом.
Поблажек, скидок – никаких... «Ну что ж, что юнны?»,
Был грех - вне очереди, нахватав нарядов,
Скоблили мы паркет и драили гальЮны.

Шесть долгих лет ты «просто» заменял нам папу.
В руках держал, уж не напрасно, ротный «скипетр» -
Ты все решал, (я пред тобой снимаю «шляпу...

Разбитого вдребезги сердца никто не починит,
А волны забвения слижут любви острова…

Я писем тебе не пишу по известной причине –
Ищу невозможные самые в Мире слова.


Треть жизни мы тратим своей на бесцельные споры.
В обидах и непониманье сгорают года.
Ты знай – со словами к тебе я приду очень скоро,
Каких тебе в жизни не скажет никто никогда.

Расскажу вам десять правил.
Вы запомнить их должны.
Их на память нам оставил
Верный сын родной страны

Он прошел войну когда-то,
По геройски жизнь прожив,
Безымянным стал солдатом,
Свою голову сложив.

Павших всех Руси героев,
Кто в боях без вести пал,
Собирательным героем
Он возвел на пьедестал.

Правило один, конечно,
Свою Родину любить,
Быть ей преданным навечно,
Честь и славу заслужить.

Правило второе важно,
Коли первое блюсти:
Честь храните, и неважно,
Где и как...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Как далеки мои «когда-то двадцать пять».
Я знаю времени до «Happy end» в обрез.
Как вспышка жизнь, ее уж не воротишь вспять,
Так древа кОроток колец годичных срез.

Как мало, коли жизнь всего лишь только миг,
Твои полмига, еще ждущих, впереди,
«Рожденье – смерть» - маршрут, как краткий света блик,
Вдруг понимаешь после сорока пяти,

Когда уже наполовину отгорел.
Так страшно! Тянет оглянуться... Есть ли след?
И сколь среди людей таких, кого согрел,
Любил, рукой своею охранил от бед...