Крылами

Дабы просить совета,
Что сын перед отцом,
Вдруг филин на рассвете,
Предстал пред мудрецом.

«О, выслушай, мудрейший
И дай скорей совет.
Как знаменитой вести
Благой, я жду сто лет,

Когда же станет ясно;
Почто, я не пойму,
Считая тьму ужасной,
Я в ней досель живу?»

В ответ – «О свете думай,
Ищи, стремись к нему.
Не будешь столь угрюмым,
Коль позабудешь тьму!

Ты, выбирать во власти,
Своё же бытиё!
Лишь избежишь несчастье,
Верь в счастие своё!»

Ему заухал филин...

Налетели свиристели,
Закружились, засвистели,
Вихрем канули в рябине,
На ветвях тревожа иней.

Запорхали все крылами,
Закивали головами,
Окунулись в ягод лужи,
Расплескав их среди стужи.

Вмиг забыли про метели
Средь ветвистой той купели,
Средь снегов, что заалели
От рябиновой капели.

Мы уходили из Афгана на броне,
На раскалившемся облупленном металле,
И траки гусениц, подобно бороне,
В земле бесплодной след глубокий оставляли…

В бездонной сини тонут пики острых гор,
Мелькают МиГи, как серебряные блесны,
И вертолет над нами винт свой распростер
Крылами ангелов-хранителей надзвездных.

Мы со стволами, обращенными назад,
Чужой дороги досмотрели кинопленку.
Ну что же, Родина, встречай своих солдат.
Заштопай раны нам, граница, ниткой тонкой.

Мы уходили из Афгана...

Тебе я не желаю такого криминала, пацан.
Над головою стая крылами помахала: Пока!
Не повернёшь к истоку, не сделаешь обратный зигзаг.
Стареем понемногу, испытывая долю, - вот так!

Не побороть рутины, когда не приспособлен терпеть.
И неисповедимы пути, когда окружностью клеть.
Тот счастлив, кто лазейку нашёл и разглядел верный свет.
Жить адекватно важно, иначе будешь быдлом, сосед.

Теория по книжкам, а практика ценой в красну кровь.
Мальчишкою поверил: Единственную встречу любовь...

«поставлю тройку или пять? нам в геомет-
рию играть пространство, расслоив, стар-
ались, и мнимым тоже вытирались»
***
«садись поближе и глаза прикрой»
***
Подальше сядь, чтоб не расстроить,
словесной пустотой егорить нейроны и в
твоей главе, нам незачем, пустое бремя,
скупать в полон, не взять и стремя, что не
освоено тобой, ты подними и крик, и вой, о
зареве и о вечере, здесь плеск волны, отк-
рыты двери, сады в тумане поутру, герой,
«ой сам сейчас умру», расстроив восприя...

Там огород казался садом дивным,
Наполненным неведомым зверьём,
Сарай убогий замком нелюдимым -
Рождались страхи шорохами в нём.

Там небо ежедневно трепетало
Крылами белоснежных голубей,
Малины спелой было вечно мало -
Тянулись ручки меж листвы за ней.

Вертелась там юла и мягкий мишка,
Попав в объятья, помогал уснуть,
И словно разукрашенный из книжки,
Котёнок забирался мне на грудь.

Бетоном зданий заросло то место -
Кричи АУ – его не отыскать,
Фантомной болью оживает детство...

Опять небеса коротнули!

Да так, что тряхнуло закат…

Я чувствую душу родную.

Я знаю, куда мне шагать.


И мне не указчик —

бордовый

грозу нашептавший левкой…

Фартовый наш цвет. И бедовый.

А мир без тебя —

никакой.


И дни между нами кровили…

И шел в нас то пепел, то снег…

И нас размешать норовили

В безликой всеобщей тусне.


И жестко скрипели динары

У работорговцев в мошнах.

И нас с тобой — разъ

еди

няли

на всех в пропасть вросших...

Не отдаст бунтарь волюшки,
Ни за что, никому.
Ни за место на солнышке,
Ни за славу уму.

Не заставит смириться,
Ни награда, ни плеть.
И в поклоне склониться,
Не заставит и смерть.

Птицы воздух крылами,
Обнимая взлетают.
Люди землю ногами,
Подминая, шагают.

Слабых страх направляет,
Сильных — совесть и долг.
В людях суть выбирает,
Им, маршрут их дорог.

И не склонят головушки,
Бунтари никогда.
Не прожить им без волюшки,
Без неё — им беда....
Марковцев Ю.

Осень скрылась за горами,
Приплелась к утру зима,
Машет белыми крылами,
Снега полная сума.

Подскочил мороз угрюмый,
Устремил на речку взгляд,
Головой старик не думал,
Подурачиться был рад.

Красотой сияет речка,
Снег пушинками с небес,
Тучка кроткою овечкой,
Прилегла на спящий лес.

Притащилась и позёмка,
Вдоль дорог разносит стон,
У деревни, чуть сторонкой,
Колокольцев перезвон.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Стонали песней журавли,
На путь мой бросив тень крылами.
А я на них глядел с Земли,
Печали полными глазами.

Подкралось время листопадов,
Сквозь знойный август в сентябре.
И золотой листвы нарядом,
Гордятся клёны во дворе.

Вздохну — и сердце боль отпустит,
Крутнётся ветер в столбик-смерч.
Отдам в него остатки грусти,
От неприятных душе встреч.

У боли всякие есть лица,
Всё время разные они.
В них может облик повторится,
Нам посторонних и родни.

Измотан жизнью я Земною,
В...