Кручинься

Круг луны большой и одинокий.
Он как ты холодный и далёкий…
Хоть и свет струит нам лунный круг,
Но не светел ты, мой милый друг.

Загорись же яркою звездой
И умойся утренней росой.
Встрепенись от первого луча.
Я, горю в ночи, твоя свеча.

Ты в кручине, ты в большой тревоге…
Лунный свет дрожит лишь на дороге…
И никто не ждёт тебя в тоске…………
Ты один, ты где-то вдалеке………….

Ты снова в храме одиноко,
Печаль в душе сидит одна,
Молитвой старою, убого,
Счищаешь боли, все до дна.

Свеча горит, пред ней икона.
Весь мир умолк. Молчит теперь.
Глаза Святой сияют с трона.
Она укажет дальше дверь.

В обход застывших испытаний,
Размолвок, тягостных кручин.
Свой оберег от всех страданий,
С огнем вселившимся вручит.

А небо чистыми лучами,
Пронзит пучину облаков.
И обретешь ты снова в храме,
Любовь, и ключ от всех оков...

Меня постигла грусть-кручина,
И я который день без сна.
Ты для меня!Ты-мой мужчина!
Но ты с другой,а я-одна.

Ни ранга у любви ни чина,
Не вручат орден золотой.
И ты-любимый мой мужчина!
Но я одна,а ты с другой.

Я тихо плачу без причины,
Хотя на улице весна.
Ты-для меня!Ты-мой мужчина!
Но ты с другой,а я одна.

Нужна мне времени машина,
Чтобы не встретиться с тобой
Там,где влюбилась я в мужчину,
Люблю его,а он-с другой.

Твердят:меняет бес личины...
Наверное,одна-любовь...

Из новогодней выйдя комы,
Осознаешь, что, вот пришел
Очередной виток знакомой,
Обычной жизни.
Хорошо,
Я буду снова колотиться,
Пытаясь обустроить мир,
На нерадивых честно злиться,
Ругать загаженный эфир.
Лететь на точку в вертолёте,
Друзьям,посильно, помогать,
Не буду глупых,"как живете?",
Вопросов людям задавать.
Любить семью, любить работу,
Любить людей, и жизнь любить.
С друзьями пиво пить в субботу,
На лыжах с дочерью ходить...

Мне скажут : "это же рутина,
А где кипение...

Судьба, как паучок, плетёт, плетёт
Тончайшую седую паутину.
А жизнь-река течёт себе, течёт,
Уносит время боль, тоску-кручину.

То искорками счастья зарябит,
То водопадом радости прольётся,
Глазастой лунной ночью погрустит,
А утром звонким солнцем рассмеётся.

У каждого из нас судьба своя,
И с этим, как известно, не поспорить.
Пусть будет долгой жизни колея,
Нам много предстоит ещё построить.

Босоногий мальчик, он летел над полем,
Не касаясь ножками стебельков травы,
Ах, какая всё же, ты родная доля,
Босоногий мальчик - это я, и ты…

Мой знакомый сверстник - памяти волшебной,
Помнишь, над окошком ласточки кружа?
И к дождю и к солнцу, может быть к молебну,
Приглашали птицы, словно ворожа.

Детство босоногое, у окна рябина,
Там за горизонтом плещется река,
Детство босоногое, мама, а кручина -
Всё ещё от ласточек очень далека…

Изгородь, смородина и фиалка цветом...

Облита белым серебром
Душа моя, обнажена.
Луна поет как саксофон,
Она печальна и нежна.

Нырнув в вуали облаков,
Там прячет лик чудесной тайны,
Недосказанность тихих слов,
Волнующих необычайно.

А вынырнув — опять сияет
Снов эротичным ароматом.
И мысли чайками летают
Над миром с криком виноватым.

И беспричинные пучины
Зовут огромными глазами,
В них тонут страхи и кручины,
В экстазе слившись полюсами.

Не последний из людей,
Физик-ядерщик Фадей,
Мельтешил по кабинету,
Как Ньютоно-Фарадей.

Был он физик-молодчина,
Что ж не спал, как дурачина?
До вздыханий и кручин
Довела его причина
Постоянных величин.

В потолок исторгнуть он
Был готов уж сотый стон,
Как ввалил к нему без стука
Местный сторож Парамон.

Прохрипел: « Никак свои!
Ни души во всём НИИ!
Чуть не хряпнул в одиночку
Наподобие свиньи…
Выпить, крякнуть - « как живётся?»,
По душам поговорить -
Чай, на то и жизнь...

На шелком вышитых полях
В долине, солнцем залитой,
Где-то вдали, на тополях
Кричит кукушка мне: «Постой!

Не торопись сумбурно жить,
Замри в тиши красы земной»…
А мне бы на луну повыть,
Побыть вдали степной одной…

«Скажи кукушка лучше мне,
Но только правду не таи,
Сколь жить, кручинясь при луне,
Одной встречать рассвет зари?»…

Кукушка удивилась так,
Что при попытке куковать
Так поперхнулась, что в кустах:
Спугнула всю воронью рать!

«Люби же все, что создал Бог,
Здесь...

Я уйду и ты не возврата -
Не вернуть нам тех беспечных лет.
Горькой скорбью исповедь объята
двух соприкоснувшихся планет.

Вникуда тебя я отпустила,
и поблекла память, как опал.
Пустоту, что не затмить светилам,
только белый саван понимал.

Не воспрянет никогда из ила
торжество достигнутых вершин.
Верность им я преданно хранила -
роковой завет мной нерушим...

Будет сыт агонией томящей
превращенный в пепел знойный май.
И кручину мантией летящей
за собою увлечет трамвай.

По...