Кровавился

Наш царь, он просто молодец,
Правдивый, строгий наш отец!
Любимый всеми и родной,
Он самый умный, дорогой!

Всё знает царь и всё умеет,
Во всех вопросах разумеет.
Он в словоблудии мастак,
Попробуй сделать что не так.

Царь всё, что нужно, объяснит.
Всех нерадивых вразумит,
Врагов своих закажет,
Бандитов, жуликов накажет!

Царь ошибается у нас?
Пусть скажет кто-нибудь из вас!
Во всех любых делах он дока,
Что остальные? Нет в них прока!

И нет ему совсем замены,
Тем более...

Мы мчимся полем,
словно лошади,
покинувшие карусель,
сбежавшие с Громадной Площади -
невиданный облом досель!
С винтов-шурупов-гаек-стопоров
сорвались с базы на ходу,
и только гулкий отзвук топота
открыл немую наготу.
Бежать - куда…
По кругу внешнему?
(Ведь это тот же, в общем, круг!)
Не возвращаться ж снова к прежнему,
как в карусели…

Но вокруг
уже расставили молодчиков
с бичами-лассо-кнопкой «Пуск!»
стрелков, загонщиков, наводчиков
и волонтёров…
Вот конфуз!
Мы даже...

О, встаньте наши предки,
Великие герои СССР!
Отбросьте Вы объедки
Олигархических систем...

Спасите Украину
От жуликов, воров!
Мечом освободите
От вражеских оков!

Восстаньте, победите
Нацизма злую муть,
К победе приведите
Руси святую суть!

Вы веру нам верните
В свободный лучший мир!
И память разбудите,
Прервав кровавый пир!

Вражду остановите
Народов всех вокруг!
И всех нас помирите,
Разбив фашизма дух!

Вставай, герой Советов,
Тебя народ зовёт!
На бой с...

Небесный пурпур нас увьет,
Грядет последний миг,
Когда сердечный звон замрет,
Смерть выпорхнет из книг.

Сознанья ветхий аппарат,
В котором спят века
И губ мембраны говорят,
Жизнь пустит с молотка.

Седые вершники одне
Пылают высоко,
В горийском адовом огне
Шелковье и древко.

Нести кому благую весть,
Мечтой кого дарить,
Эдемы райские ли есть,
Купцов не умирить.

Немые церкови лиют
С холодных куполов
Червную златность и снуют
Здесь крысы от углов.

Давно за Угличем земли...

I

Даровали, Господь, мертвым чадам Твоим
Тесьмы красной мотки да сребряны сувои,
Боле таинств не ждем, а в рядне предстоим,
Перстов прячем искол за смарагдами хвои.

Серебро, серебро, много ж было его,
Так покрали шары с ёлок жалкие тати,
Снеже черный округ, тлумных звезд святовство,
Царичей неживых весело ль им венчати.

Сестры нас предали в новогодней гурме,
Девы белы влачат по адницам рамена,
Их и лядвий пронять здесь неможно Чуме,
Только розы горят в огне храмного звона...

Воспоминания… Воспоминания
о том, что было не со мной,
о том немыслимом страдании,
что называется войной.

Который раз во сне я вижу
картинку, словно наяву.
Несётся «Мессер». Ниже, ниже…
Младенец ползает по рву.
Он весь в пыли. Кудряшки серы.
На спинке – пепел, словно мел.
Глаза фашиста – изувера
глядят в расчерченный прицел.
Замри, малыш! Замри! Замри же!
С землёю слейся поскорей!
Несётся «Мессер». Ниже, ниже…
Ударил шквал очередей,
и вот над хрупким детским тельцем
взметнулся...

Уже это было,
в истории было!
Под ядерным взрывом
лежала могила,
истекшего ужасом,
города страха —
орудие смерти,
кровавая плаха…
Так было в эпохах
и ближних столетьях!
Наш мир в один миг
зависал в междометьях…
Ни стона, ни голоса,
ни начала…
И только, сжимаясь,
Природа молчала…
И, вдруг, выдавала,
что некогда было:
здесь город стоял
перед ядерным взрывом…
Подобное было,
в истории было!
Земля в вихре с Небом
сливалась в могилу.
И всё вымерзало...

Подготавливал кровавую расправу? (избиение
её женихов?) (Лук, как разума тетива, угрызен
ие совести, рука, без сомнений и дрожи.) (Ну,
у вас и рожи ......? превращались в мишени, ви-
ртуальные, (все как одна?) скопом? не будь и
ты таким жестоким, подсознание дна, (одино-
чеством был наказан), награждён, как земли
ком, снега, разбившийся, о твою голову, удар
замороженной воды или почвы, увы, есть раз
ница, передёргивал схемы и парадигмы, на
противоположные, зеркалил, зубы свои ска...

Вступление

Великий Рим – он жаждет развлечений!
Патриции и чернь уж занимают ложи,
Глашатае, рекламы лезут с кожи,
Описывая краски тех мучений,
Что на арене мы увидеть сможем!
Ланистой красочный сценарий смерти сложен.
Букмекеры здесь бойко рассуждают,
Кого убьют, и часто ль побеждают,
Юнцы, взошедшие впервые,
И будут ли там звери злые.

К чужой в нас смерти интерес.
С ареной Рима был заложен,
И с постоянством он продолжен,
И тут бессилен наш прогресс!

Но, что за шум...

Ложка, зубов фарфор леденящая,
Взгляд уносящая,
В мир небывалый,
Грезы смывает.
Слон на кузнечика лапках, трясущихся,
Усиков тонких над миром смеющихся,
Гений не слышно ступающий кошкой,
В мире фантазии с женскою ножкой,
Люди комоды,
Хранят серебро,
Вот поглощает хозяев оно,
Кони кровавые рвутся с узды,
Волки съедают за нами следы.