Крик чайки

Глазами цвета осени, мечтами облаков,
Разбросанными звёздами в галактиках из снов.
Разбуженными вёснами и летнею жарой,
Манили ливни шёпотом и свежестью порой.

Кричали чайки каждому и звали в небеса,
Ведь солнце есть у каждого, у каждого луна.
Звучали сказки песнями, горел ночной костёр,
И каждый вечер таинством струился разговор.

Загадочными далями, невиданной красой,
В просторы необъятные, в возвышенности гор.
Песками бесконечными, дремучестью лесов,
Рассказами о вечности, среди...

Слава Тебе, Солнце Мира !

Врата открылись. Шаг вперёд,
Похоже, что по небесам,
И мой приблизился черёд
войти служителем во храм.
Их было много до меня,
вошедших в этот дом
до века, времени и дня
молитвой и постом.
Сей мир, одна лишь Благодать
и стен как-будто нет,
и глазу больше не узнать
откуда льётся свет.

Я видел чин монастырей
Неведомой Руси
И сердце снова Иерей
вознёс на Небеси.
А вот, симфония аббатств
и месса "Ave" там,
горит святилищами братств...

Речка в берегах течёт,
У себя влюблённых ждёт.
На песочке я с тобой,
День сегодня выходной.

Чайка белая парит
И на парочку глядит.
Видно ей всё свысока,
Но любовь так глубока,

Окунись хоть с головой,
Не увидишь здесь такой
Ты любви безумственной,
Щедрой, не искусственной.
-
Сергей Прилуцкий, 18.01.2013, Алатырь

Вот возьми и обними
Жизнь ласкающим сонетом,
И тогда на фоне этом
Расцветут и васильки
И ромашки, розы, маки,
И безбрежная весна,
Чтоб сейчас и здесь и сразу
Ширь Любовью расцвела!

Чтобы чайкой на рассвете
Не просить у ней куски--
Просто взять, ПОЗВОЛИТЬ этим
Чудесам произойти!
С позволением, Любовью
Подойти к САМИМ СЕБЕ,
И сказав себе--Довольно!
Я Есть ТОТ, что был в мечте.
Я Есть ТО, что в этом мире
Ткёт следы к своей-мечте,
Я Есть ТО - из выси синей
В ТЕЛЕ-РАДУГИ, в СЕБЕ...

Молокозавод станичный наш...
В советские времена гудел у нас!
Его сливочным маслом золотым...
Укрепляли здоровье шахтёрам родным.
В станице масло не оставляли...
В города всё отправляли.
А себе, зачем нужно?
В каждом дворе было коров полно...
Вот эти все автомобили...
По два раза в сутки молоко возили.
Молокозавод круглосуточно работал...
Девяносто тон перерабатывал молока.
От бурёнок совхозных в советские года...
Масло сливочное ежедневно выпускал.
По двести тон ежемесячно...

У самого синего моря,
Где скалы ласкает прибой.
Маяк есть с названием "Оля"
Он странникам путь освещает домой.

Рыбацкие сети и старенький дом,
Совсем обветшали с годами.
Но море цветов, расцветает кругом,
И чайки парят над волнами.

А в домике том с отцом рыбаком,
Девчёнка когда-то жила, морячка лихая.
Глаза у неё лучились теплом,
Старое сердце отцу согревая.

Однажды старик на баркасе своём,
В синее море рыбачить собрался.
Обычно всегда, ходили вдвоём,
А здесь...

Вид мой из окна -
Старая стена
А тот что за стеной
Вид уже не мой.

Можно ночь не спать
Виды рисовать
Собственной рукой
Каждый день другой.

Бурный как канкан
Вид на океан
Не приснился мне
Брызги на стекле.

Если не проспать
Можно чайкой стать
Если захотеть
Можно полететь.

Полететь туда
Где бурлит вода
И где нет стены
И окна не нужны.

Элла Полякова

Из фермы Джойнт совершив побег,
я вмёрз ногами в мёртвый чёрный снег.

А снег тот - чёрствый, как душа Иуды,
и звуки раздаваются ниоткуда.

Здесь иноходец дряблый брошен псам -
растерянно взывает к небесам.

Трава растёт сквозь сон, душа обнажена
и в волосах раскрытая луна.

Вдруг горький ангел протрубил побег
и стал еще чернее чёрный снег.

Полярный пёс - я от небесной стаи
с утра отстал, но к ночи наверстаю.

Я чайка, что несчастье вам пророчит,
обугливая пир умершей ночи...

богиня
прекрасна,
словно
огонь,
съедающий сердце
и душу,

преломляющий
одиночество
завтрашнего рассвета
женственным
единовластием;

ультрамариновой
чайкой
колотится
алебастр зимы,

дышит
ангел
?

Мечтала ты о лете,
О тепле и свете!
А он пришел голодный
И съел твои мечты.
Как вкусные котлеты
С картошкой, с винегретом,
Залив пивком холодным
На скатерти цветы.

Мечтала ты о сказке,
О любви, о ласке!
А он пришел голодный
И съел твои мечты.
Как сладкие конфеты,
Запив чайком при этом,
И под шансончик модный
Икал до хрипоты.

А ты в глаза глядела,
И на глазах худела,
Тоскуя по простому
Шуршанию фаты.
Пока не разозлилась
И гордо удалилась
К другому...