Крепкий мороз

Пришла казачка поутру, взглянуть на восход солнца на Дону


Восход над Доном загорался!
Григорий Аксинье улыбался…
Казачка эта, Аксинье подстать!
Пришла за восходом наблюдать.

Посмотреть на Дон с утра родной!
Как он на морозе, парит водой…
Лёд по руслу тихонько сплавляет,
Как весной его здесь, он не ломает.

Мороз инеем укрыл донской лес,
Искрится на солнце у Дона он весь!
Знать зима взялась за свои дела…
Ударила морозом и снегу насыпала.

Фото автора.

Пробежалась зима над Доном…
В феврале со снегом, морозом!
Но уходить не собирается она,
Вот такие сейчас на Дону дела.

Ночью давит мороз до двадцати!
Пешему, холодно коль он в пути…
Да! Если и здоровье слабовато,
Не дойти такому до своей хаты.

Многие в старину замерзали в
степи,
Коль одежонка была у него не ахти…
Хотя зимы были тогда и пожёстче,
А морозы тогда были, покрепче.

Коль в степи и пурга снежная мела…
В дальней дороге смерть наверняка!
Многие гибли в старину тогда...

В какой уж раз моя Душа
К секретам страстью удивляет.
При этом "всё и вся круша"Мужскую смелость проявляет.
Я засыпал под лёгкий шум
Ночного бриза в снастях мачты.
Дорожка света from the Moon
Плела немыслимые страсти.

Спал, как безгрешное дитя,
Перекрестив постель по Вере.
И, вдруг те на, как бы шутя,
Again, Душа, в своей манере: -

My dear Friend! На этот раз
Не полечу я в космодали.
С чертями предстоит мне «ралли»
И показать при этом класс!

Опять ты будешь матом гнуть...

Кровавый рисунок....

Старинная книга в золотом переплёте,
Опракинулась со скрипучей полки,
Её пыль мол салютом кружила вокруг,
Словно в сказке раздался таинственный звук,
Книга раскрылась упавши на пол,
Неизвестные буквы и дивный декор,
Предавали письму безумие смысла,
На другой странице находилась картина,
При свете луны она будто живая,
В крови та страница откуда не зная,
Возможно из глаз того , кто ту книгу читает


Почему меня обходит луч света?
Может мне выхода...

Нарву дурман-травы я в полнолуние,
Судьбой балуема травы нарву.
Заворожу её я поцелуями,
В свои объятия тебя зову.

Кому дано любить - с того и спросится,
Сестрица-осень, ты не торопи:
Моя судьбинушка по свету носится
И не устроена тоска в крови.

Крепка дурман-трава, сильны страдания,
Но ожидания - приятней нет.
Тебя я ласками в ночи дурманила
И ночь была милей, чем белый свет

Но о любви моей меня не спрашивай,
Для счастья нашего не надо слов,
А...

В этот день такой чудесный я хочу тебе сказать,
Много слов и пожеланий, лишь тебе одной желать,
Будь веселой, нежной, скромной, каплю может озорной,
Ни когда не знать сомнений, быть по жизни заводной,

И еще тебе желаю я здоровья, лет до ста,
Много счастья и веселья, тоже можно лет до ста,
Много денежек в кармане, под названьем скромным, «Банк»,
И друзей, чтоб в дружбе крепких, словно самый крепкий танк,

Много радости для сердца и большой земной любви,
Безответною любовью ты его себе...

Безысходность дождем пролилась,
Намочила деревья и ноги,
С пол-оборота опять завелась
И пошла по размытой дороге.

Всюду слякоть и мертвая тишь,
Да листва к каблукам поналипла.
Не живешь, а как будто спишь,
И во сне говоришь как-то хрипло.

А в лесу, далеко за рекой
Видно каждый несмытый листочек.
Эх, дотронуться бы рукой
До тех ярких звездчатых точек!

Просто осень забыла опять о приезде прислать телеграмму.
И дожди снова будут безбожно лгать…
Как мне хочется видеть маму...

Можно я просто любить тебя буду…
И никогда, никогда не забуду…
Думать и верить, что мы будем рядом…
И обнимать тебя ласковым взглядом…
Ждать с нетерпением следующий день…
Нежно следить за тобой словно тень…
Плеч твоих сильных, легонько коснуться…
И испугавшись, вдруг отвернуться…
Плакать тихонько ночью в подушку…
Выпить пустырника полную кружку…
(Крепко, крепко прижимая игрушку…)
Общаться с друзьями… Смеяться сквозь слёзы…
Жизнь превратить в мечтанья и грёзы…
И всё-таки жить и быть...

Как жалок мир.
Он утонул во лжи.
Куда не глянь – везде разврат
И нет здесь места для семейных благ.

Как одиноко мне без крепкого плеча.
Так хочется, чтоб ты воскрес …
Иль я умерла.
Ведь тоска по тебе убивает меня.

Еще давно, когда тебя не стало
Мне было все равно
Ведь я еще не понимала,
Того, что больше никогда
В своей жизни не повстречаю я тебя.

Не поцелуешь на ночь крепко,
Не пожелаешь сладких снов.

И стану я ходить к тебе по рельсам
Туда, где вечным...

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...