Ковчег

Мне жаль тебя планета обречённых,
К несчастью, нам с тобою по пути.
Не избран я — и в списках для спасённых,
Своё я имя, не сумел найти.

Не знаем точно мы как всё случится:
Потоп иль мы должны в огне сгореть,
Иль в этот раз решил без катаклизмов,
Он изнутри — взорвав, наш мир стереть.

Иль может быть не будет вспышек взрывов,
Огня с водой, ковчега для святых.
Издаст Закон, грехов Он не простив нам,
А для Закона нет своих-чужих.

Закон основы сущего изменит,
И мы без боли...

Мальчишка - озорник, смеется
И дома радость - улыбнулся сын.
Знать дальше по тропе прольется
Моей фамилии небесный гимн!

Не канет сделанное прежде,
От сына к сыну заплетая нить.
Под ручку с доброю надеждой
Ковчегу в волнах жизни долгой плыть.

Мальчишка, милый мой сынуля,
Какая радость - ты на свете есть!
Глазенки круглые мигнули,
И на ладони уместился весь.

Какие крохотные ручки,
Но вот характером пошел в отца:
Ворчит, кряхтя: зря завернули,
Все требуя свободу для юнца...

Quo Vadis, друг старинный, и откуда?
Но не паскудство ли, брести всю жизнь,
И победив искус быть новым Буддой,
Ловить детей над пропастью во ржи?..

Но дети падают, на то они и дети,
Их руки-плети где-то впереди…
И сети рвутся – всё уносит ветер,
Туда, где пеплом правит желтый диск.

Один, возможно, во поле не воин,
И не достоин стражем быть для всех,
Летящий «Боинг» над ковчегом Ноя –
У громовержца вызывает смех.

Не долететь, не переждать потопа,
А молча топать к...

В дали я увидел обитель,
Ковчегу подобную...
Пламя любви не угаснет!..

Болезненная безупречность, приближая вечность
или её осколки, мало толку, реальность размыта,
чтобы увидеть сито, или носить воду, из пустого
в порожнее, где ось, ноя, ковчега остов, что собе-
рёт тварей, потенциальную ценность, а где гной,
что выдавили вчера, в вечность, где температура,
нары-ва?
рвом загородил, город, напустил крокодилов,
двух видов, вампиров, шизоидных и других
агрессивных, эпилепсией страдали, все следы,
свои, хвостом заметали.
а он надеялся на чудо, что верблюд...

1
А ближе к вечеру - по факту
( часов так около семи… )
и гости ( те, кто внемлют такту )
хотели ехать ( «Чтоб к восьми…» ),
но, тут, хозяин, столь польщённый
( Чрез пунш - весельем поглощённый! ),
ворота вздумал запереть…,
а посему: пришлось стерпеть…,
ведь он, в тирадах изливаясь,
всем, громогласно, объявил,
что никого ( Коль так решил! )
не выпустит ( Зло улыбаясь! ),
ну, то есть, оных, со двора
( И то - до самого утра! )…
2
А вскоре музыка, бравурно
( Довольно кстати...

.... таинствен путь ....
… да и к тому ж, пока что,
Гены-цепи динозавров, частью в рясах, тут
И всё пытаются меня доисчерпать,
Но всё никак…, но мрут....

Впрочем…, ины из них,
(кто змия «баловал»- Ха жёг огнём),-
И, в рай летят!
И получают, то чего хотели тут, торжествено-,
Но, - там, вВерху дано принять…

К счастью не без того…, но больше в Эпосе…
Не о досто(а)инствах, но о подменах…
Реально-голо, и, о скрытых лжами, Ведах…,–
Потом, в догматы принятых, сюжетах

Но, неки, над...

Конец Света – спасайтесь!
Конец, уж света был и Апокалипсис
В двадцатом веке Русь
Бросил на колени! И кризис

Империи основанной на лжи,
Идеи, лозунги, что на крови
Замешаны Гулагов! Всё переврали
Всё перевернули, заповеди

Отменили, но всё вернулось
На круги своя! Не уничтожить святость
Православия, и в летопись
Кануло время адово, кому хотелось,

Рода славян рабами сделать,
С лица стереть земли Святую Русь?!
Россия встала исполином, «поганен»
И безбожник, и...

С..ты. Д..ом и образом, удалялся от боли, возврата
не предвидя и дар не закопать. («Где взять грана-
ту, - Никита, сомневался,- иль гранита?» «Где анг-
ел тени лик, ковчега птах и камуфляжа крест?» Всё
прятался, скрывался от невежд, нищ духом и блаж-
ен, поэтому ли свят, посылы все вернул назад, не
заменял, влачился, (понять нельзя), всё мельтеши-
лся, предела грани, края стон, всё, не достиг и весь
трезвон, чтоб скрыть вину, свою и грех, не залатать
души прорех, весь в скотче и в...

Ты прячешь душу под подушку декабря,
и губы убаюкиваешь снегом;
безмолвие домашнего ковчега,
как на груди пригретая змея.
В зрачках из серебристого графита
мерцает ночи сталь. Сквозь сумрак, за версту –
улыбки нить – намёк на наготу,
на снежный блеск полей под ядовитым
туманным причитанием норд-веста.
Подснежник тишины – в твоём венце;
и ты сидишь на ледяном крыльце,
гадая на кофейной гуще сердца –
где в глубине тоски библиотечной
склонилась тень над шёлком Ариадны,
и фонарей...