Космос

Шумят листвою тополя,
Уносит ветром белый пух.
Не славы ради, песни для,
Трель соловья ласкает слух.

Что сеем, то взрастят поля,
Трудов своих, плоды пожнём.
Не славы ради, песни для,
В дни счастья, весело поём.

Жар раскалённого угля,
Нагреет печь, вскипит вода.
Не славы ради, песни для,
В тела пришли, мы жить сюда.

Сквозь Космос нас несёт Земля,
Она — нам Родина и дом.
Не славы ради, песни для,
На ней живёт поэт стихом.

Стучится сердце, жить веля,
А тополя роняют пух...

(09.12.94)

Я в Пути! Как клятва: я в Пути!
Господи, помилуй и спаси!
***

(11.12.94)

Будь бдителен!
Не делай мёртвых петель
В развитии своём.
***

Жизнь многих – мёртвая петля, в которой
Сознанье чахнет и беснует плоть.
***

А мир – как площадь висельников духа,
Замкнувших жизнь в невежестве своём.
***

(15.12.94)

Я – лотоса цветок средь ила жизни,
Что распускается под Солнцем Божества.
***

(18.12.94)

Я заражён трагедией безумства.
И только сон спасает...

Говорят, что в мире есть,
Бабочки эффект- аж жуть.
Стоит только ей не сесть,
Крылышком своим взмахнуть,
Сможет нафигачить жесть,
Космос весь перевернуть.

Мой ум теорией сполна,
Так увлечён, но не ясна,
Доподлинно вся глубина
Мне резво оппонирует она.

Стою, смотрю я на ворота,
От них не будет отворота,
Ведь в вечность новые врата,
За ними чёрная дыра.

Она же мне и поясняет,
При этом без запинки утверждает:
-Массивность там, стоит такая,
Что всё на свете поглощает.
-А я баран и не могу понять,
Как мне всё это объяснять?

-О, да! Тебе не ведома она,
Теория Эйнштейна, знать верна,
Хотя локально относительна,
Но в ней сидит такая...

Вздохнёт ветер, фонарь качнётся,
Спляшет тень, за моей спиной.
В окнах, лампочек, гаснут солнца,
На дворе ночь, спит мир Земной.

Как же быстро, дни в год сложились,
Ещё месяц – и Новый год.
Все мечты, что у нас не сбылись,
В дату новую, он возьмёт.

Всё условно и цифру даты,
Мир придумал, начав отсчёт.
Чтобы было понятно как-то,
Где во времени, кто живёт.

Всё условно и мира возраст,
Старше, принятых нами дат.
Всё условно и жизни Космос,
Наш, в себя, устремлённый взгляд...

Я живу в Семиречье, в краю Беловодья

Там-где жили жрецы, где святые угодья

Я живу на земле пирамид и дольменов

Следы ядерных войн хранят древние стены


Только археология даст нам все осознать

Чтоб могли мы себе жизнь веков рассказать

Только нужно себе кто мы есть доказать


С каждым днем открываем историю предков

Мы в обмане веков сидим словно в клетке

Кто-то очень не хочет, чтобы правда открылась

И сознание русских наконец прояснилось


Нас пытаясь лишить...

Сидеть на крыше, болтать ногами, писать стихи фонарям и птицам.
Ходить по кругу, ходить кругами, к друзьям сорваться, тебе присниться.
Бумажным змеям махать с балкона, пускай взмывают всё выше, выше.
Но город пишет свои законы: какие ноги, какие крыши,
о чём ты, братец, о чём, сестрица — столбам давать имена?
Чудные.
Антенны в космос торчат, как спицы, и шлют неслышные позывные.

Жить добрым магом, искать аккорды для лучших музык на целом свете.
Читать взахлёб до рассветной корки...

Он ждал, но не дождался новостей,
как матери с войны - своих детей.
Теперь все чаще он ходил к каналу,
где уточка за селезнем вилась,
какая-то таинственная связь
его с водой речной соединяла.
Он более не чувствовал тоски,
тоска исчезла прежде человека,
лишь фонарей яичные желтки,
как сахаром облепленные снегом,
качались над гранитной мостовой
и отражались в аспидных наплывах
воды, густой, как масло, но живой.
"Я не один, - он думал,- Бог со мной,
все связано со всем и мир един,
и...

Любовь, она пронзает Космос напролёт,
Проникнув в душу, в преломлении течёт,
Она и в сердце, что с душой себя несёт,
И в вечном царстве духа, возрождаясь жжёт,
И в разуме, в огне духовности живёт,
Всем управляет, всех переживёт, спасёт,
А кто любви не знает, тот, увы, умрёт.

Счастье не за горами.
Под.
Стол опустел
в пост.
Скинула крыша
снег.
Температура
в рост.

За горизонтом –
стык
двух берегов реки.
Осознаётся миг,
сжатый
в виски.

Космос в конце руки
на острие
собора.
Карандашом стихи
наедине
с собою…


7.4.2021.