Космос угрожает

Казанской станицы, донские казаки!
Родились они и выросли у Дона реки…
Чтоб Россию Матушку защищать свою!
От врага неприятеля в любом бою.

Сколь за века, полегло казаков в боях…
В своих донских родных и чужих степях!
Сколь пройдено вёрст на своих конях…
Верхом, а не в тёплых лежа на боку сонях.

Не щадя жизни воевали за Родину свою!
Бились на смерть с врагом в любом бою…
Чтоб жить свободными как орлы степные
И вырастали в семьях, казачата удалые.

Чтоб не переводился на Дону...

Чем же провинился, новый Крымский мост,
Что его стараются отправить на погост…
Кому он так мешается в проливе сейчас,
Что его взрывают, - нехорошие подчас.

Ведь строили мост во благо всего народа…
Чтоб на переправе в проливе была свобода!
Не стояли на паром в больших очередях,
Проезжая по мосту не испытывая страх.

Да и мост Крымский ни на кого не нападает,
По жизни смертью никому он не угрожает…
Стоит красавец через керченский пролив!
Керченский и Таманский полуострова соединив.

Одна из граней Истины — Прозрение,
В привычном новое, увидим и поймём.
Осветит вспышкой мысли озарение,
И всё иначе, вдруг увидим в нём.

Но как бы не было огромно — НАМ открытие,
Оно лишь НАМ — глаза открыть смогло.
Оно не Истина — лишь нам оно Событие,
И навязать, кому-то его — Зло!

Вся наша жизнь — ума и тел движение,
Им изменяем Космос — Космос нас меняет им.
И наших тел, другое место-положение,
Взгляд нам из нас, вдруг делает другим.

И отойдя, во времени с пространством...

Питер вышел из спячки зимней
Аккуратно к дождям апреля.
Можно смело менять резину
И девчонок возить в мотели.
Днями плюс, а ночами минус,
Для любви в самый раз погода.
Я, пожалуй, в неё не кинусь,
Постою под дождём поодаль.

Питер славится буйным нравом,
Это роза ветров лютует.
Угрожает гостям расправой,
Наводнения памятуя.
Но не стоит сейчас серьёзно
О коварстве Невы судачить.
Не припомнить её мне грозной,
А ведь память немало значит.

Питер ждёт буйных красок мая,
Красота их...

У разлук грозовые крылья,
Ты спешишь вновь с судьбою тягаться.
Где-то там военною стынью
Белый пепел на лбу чужестранца.

И бедой угрожают зарницы,
Горько будничность всю раскрасив.
Можешь ты не возвратиться… –
Режут мысли оскольчатой масти.

Колкая-колкая
Роза любви.
Я пролью над осколками
Из слёз дожди.
Но за дождями
Радуги свет.
Одна между нами
Любовь
На сто бед.

У мечты забирает сердце,
Омрачает окрестность разлука.
Но любовь всё ж вне конкуренций,
Хоть объятье...

Не убегай, чтоб плакать по углам.
Чтоб выть над ванной, отвернув все краны.
Ведь так не легче. Я бы плакал сам,
Но слёзы только растравляют раны.

Пока ты плачешь, я лежу один,
В стерильной и прилизанной постели.
Не беспокойся, действует морфин,
Но знаешь, часто боль живёт не в теле.

Я вижу всё. Я чувствую твой страх:
В словах, в глазах,в улыбке напряжённой.
Но ты мне врёшь. Нам угрожает крах
Я как чужой тебе, как прокажённый.

Ты избегаешь правды, как огня.
Я так измучен...

Разбери меня мир на атомы,
И по Космосу их развей.
Чтобы были с бедой не рядом мы,
И не знал я земных путей.

Я сегодня не в настроении,
Всё не так, всё не то, не там.
И в душевном я весь смятении,
И себя не люблю я сам.

Всё что было со мной до этого,
До сегодня, всё ерунда.
Не нашёл в том в себе поэта я,
Из ничто, ушёл в никуда.

Вся моя жизнь и я — ничтожество,
Просто пыль на времён весах.
Нас таких всегда было множество,
В их в прошедших, во всех веках.

Разбери меня мир...

Так русская дорога красноармейцу помогала!
Ни одну она машину в этих грязях поломала…
Да! Если бы сохранили в начале войны авиацию,
Самолёты делали бы, хорошую нейтрализацию.

Недвижимую технику, очень легко бомбить
И врага лютого в этих русских грязях топить…
Глядишь, немец в 41-м не дошел бы до Москвы,
Положили бы они в этих грязях, свои головы.

А то пришлось красноармейцам погибать тогда!
Вот такая она была в сорок первом году беда…
Вооружения потеряли много, впервые месяцы...

Земля сквозь Космос вдаль летит, вращается,
Пылинкой Вечности, громадой для людей.
Пространства-времени континиуума странница,
Мир света дня и темноты ночей.

Мир что смешал, Рай с Адом воединно,
Для тех кто плотью, наделён живой.
Мир где распяли, даже Бога Сына,
Где в смерти лишь, возвысится святой.

Здесь люди власти, часто врут как дышат,
А власть у денег, правит всем расчёт.
Ну а закон, правителям как дышло,
Куда хотят, туда он повернёт.

Но в Вечности вселенские масштабы...

Я себе себя зря объяснение,
Среди мыслей в разуме искал.
В мире тварном, я живу с рождения,
Во мне Космос, но я телом мал.

Что я есть? — Меня мне осознание,
Не даёт, ответ на сей вопрос.
Правят мной, законы Мироздания,
Но и я, в них что-то своё внёс.

В мира ткань и время я им впаян,
Нас частицы, есть друг в друге с ним.
Отчего ж, себя я ощущаю,
В нём к нему и всем кто в нём чужим?

Отчего, во мне Вселенной Космос,
Со Вселенной внешней не в ладах?
И блуждаю, я среди вопросов...