Король сезонов

Любовь это средство и путь, наш пророк.
Из любви мы рождаемся, любовь наша мать.
Наша мать, любовь, прячется в нашем покрове,
Скрываясь от нашей недоверчивой природы.
#57

Когда я умру, принесите мой труп к ней,
И бросьте меня там, или то, что от меня осталось.
Если моя любовь поцелует мои истлевшие губы
И я возвращусь к жизни, не думайте, что это странно.
# 64

Время скоро заглушит шум блеющих криков,
И волк судьбы проглотит всё шерстистое стадо.
Каждая из этих голов набита...

Дождем размыло стекла в рамах,
под ливнем тает горечь дня,
Стихами позднего признанья
(ох уж эти тайны подсознанья!)
Пишу письмо я в НИКУДА….
Виски сжимает непогодой
Горчит китайское вино
На картах позднее свиданье,
но это старое гаданье,
Опять обманчиво оно…
Король червовый, Дама-трефы…
Разлито по столу вино…
Часы пробили надо мною
И теплый ливень сам-с собою
Стирает вновь лицо твое…

Какая зима необычная,
То ветер, то дождь срывается
Наверное это личное,
Что снегу кружить не случается.

Февраль не спешит нас баловать
Сугробами, вьюгами снежными,
Весну свою ждёт, отчаянный,
Срываясь дождливо надеждами…

Февраль, ты скажи, кто Весна твоя?
Что так скороспело врывается
В твой зимний сезон дождинками
И солнца лучами играется.

Влюбился Февраль наш, видимо,
В весну, капелью журчащую
Не хочет морозить нас холодом,
А хочет Любовь настоящую...

В Подмосковье, в племенном зверосовхозе
Умирают звери на морозе.

Погибают, но не только лишь от холода.
Подыхают братья наши меньшие от голода.

Гибнут соболя, лисицы, норки.
Им не спрятаться от стужи в тёплой норке.

Был совхоз когда-то знаменит.
А теперь – какой ужасный вид!

Чёрный соболь – украшенье королей.
Гибнет поголовье соболей.

Выведен был здесь янтарный соболь.
У него чудесный мех, особый.

Вот он, соболь. Он один всего.
И от голода погибель ждёт его...

Наш мир- иллюзия!
Как странно...
возможно ли
постичь умом?
Что есть такое -
эта тайна,
и кто же я тогда
есть в нем?

Иллюзия не есть
обман ли?
Мы здесь совсем не
короли,
нас всех как- будто
обокрали
в надежде, вере
и любви!

В Христа полжизни
свято веря,
клянясь на Библии
"святой',
кому мы открывали
двери
и кто стоял
за дверью той?!

Надежд обманутых
столетья
не дали всходов
и плодов,
но, пережив
все лихолетья,
мы ищем вновь
своих богов.

Вернитесь...

Сердце мое,дай мне терпения,
Сердце мое- рай вдохновения.
Рвения мои,-битва со стенами,
Выход исчез,сложен подменами.

Замкнутый мир периодичности,
Тело зомбирует память практичности.
Манипуляции телодвижения,
Робот-андроид нового поколения.

Беглый расчет,завтрак в кармане,
Стуком дверьми ,давим педали.
Кружится мир, формула социум.
Перераспределение злобных эмоций.

Каждого к месту,степень не важно,
К очень доходчивым действуют дважды.
Бог и червь, путь разделения,
Хищный...

Я - капелька в Бездонном Океане,
Росиночка в рассветном сарафане,
Частичка в атмосфере я озона,
В Творца Задумке, в Вечности сезона...

О, племя человечье, как же быть,
С твоей трагедией печального "пролёта"?
Как легковесно сможешь ты забыть
Всевышние Заветы и Заботы. ..
Священников создав и королей,
Ты, лицемерною толпою многолюдной
Из века в век лютуешь на Земле,
В любовь и в ненависть впадая безрассудно!
Всё норовишь везде главою стать,
Закон Вселенной выставив за двери,
И нахвалясь своим деяньем всласть,
В свой крест судьбы вбиваешь гвоздь безверья!
Ты в изощрённости не чуешь полумер,
О, мой народ, позор мой и...

Теплый сентябрьский день,
Легкий балтийский ветер,
И солнечный полдень,
Были рядом с ним.

Он ждал, а время,
пыталось вскружить ожидание,
мечта, далекая и близкая,
Не зная, включая своё воображение.

Рельсы, шпалы, миллионы,
Не виртуальной сети,
Замыкались на вокзале,
«Московским», называли его они.

Вдали показался поезд,
Секунды сближали их.
Сгущался народ, он лишь слышал её голос,
Но видеть в реале не мог.

Перрон переполнен народом,
В страхе её потерять,
Он пошёл...

Головокружение городского потока в руинах мозговых клеток.
Отчаянное стремление проснуться, открыть слипшиеся весенней грязью глаза.
Тление неразборчивой памяти на остывших углях, искра утреннего света,
пропахшая белоголовым туманом и сыростью дорожных спазмов. Лоза

телефонных веток, дрожащая пресными разговорами. Теплый шелк
рук женщины, оставленной дома с плачущим ребенком. Опавшие листья
надежд – пространство для нового. Похмеляющиеся шарканье ног.
Радость дворняги, прикормленной...