Коридор

Под вечер принёс папа пасту зубную.
Для Пети нова, он не видел такую.
Рисунок на тюбике – листья шалфея.
Теперь необычную пасту имеют.

«В ней есть витамины! -- сказал Петин папа –
Приятный во рту и от ротика запах!
Твоя эта паста, возьми же скорей.
Творят специально её для детей!»

Уставший с работы отправился спать.
Лишь только пришлось поутру ему встать,
Вопрос вдруг от Пети он слышит такой --
«Насколько хватает той пасты зубной?»

Хоть Пети пять лет, но, глядишь, экономный...

Он – искусство обитания,
Стеклянной резервуар,
Коридор естествознания,
Настроения бульвар…

Он – попутчик здравомыслия
И советник наш в пути,
Как товарищ по призванию,
Верный Друг и Господин!

Он – источник изумления
В намерениях – гусар
В круглосуточном общении
Вожделенный – Государь!

05. 10. 16

Помню девушку, так юна. Как ты попала сюда?
Вера… Надежда… Любовь… как же звали тебя?
Скрыто лицо под маской и растерянный взгляд,
Еще не знала, сколько ей горя сулят.
Любовь всей жизни, лечение и друзья
А что легче? Когда бросили или выстрел из ружья?
Все сразу, на столь хрупкие плечи,
Мама ,как знала, и за здравие ставит свечи.
Время с трудом лечит, оно тут бремя,
На венах след, и на память эмблема.
Забудь о тех днях, когда шагала королева
Теперь твой подиум- коридор и палата-плена...

(из архива)

Я из кейса, не из штанин,
Вынимаю свою паспортину,
«Совладелец» бескрайних равнин,
Наблюдая прилёта картину.

С нетерпением рвётся Душа
Проскочить сквозь таможни рутину.
Приглашают пройти не спеша,
Театральную высветив мину.

Всех таможенный примет загон,
Многолетним пропитанный потом.
Как и прежде, советский кордон,
Вызывает симптомику рвоты.

Как и прежде, лет тридцать назад,
Та же форма; «улыбки», вопросы, -
На… какие, и, сколько карат,
И, откуда такие запросы...

Когда эти двое смотрят во тьму, тьма отступает.

Мир уснул в колыбели меж звуков листвы и смычков...
И застыл под луной в бесконечности белой пастели.
Я искал в эту зимнюю ночь золотых светлячков,
Но суфлер мне сказал, светлячки в эту ночь скорбели.
В той аллее из снега, где длинный пустой коридор
Я еще не рожден, я не умер еще...я еще в Колыбели.
Пустоту кто-то снова столкнул с высотой...
Я искал то мгновенье, где светлячки горели.
Краткий миг, где тебя нет еще у черты...
Где ты...

И полон этот дом той вечной тишиной,
Которая в душе оставит след и место...
Глазами на восход... с глазами на окно,
Где трепетно дрожит свеча - моя невеста.

О, белый воск души...О, темный коридор,
Где звуки, как огонь, спускаются к дыханью,
Где шелковая тень настроит камертон,
И строки упадут к её хмельным касаньям.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2017
Свидетельство о публикации №117032210697

Твои страницы исписаны вечностью,
Их растерянность еще не знает,
Что листья - это дети синевы...
Тянутся к солнцу,
Пишут с буквы большой "Блажен"...
Не они ли сейчас этой строчки бездомной вера?
Видишь, тени стихов опадают на лист безымянный,
В мир, где так много "холодного легкого чтенья,
С лирикой, срезанной где-то на уровне "ню""...
Где, дыханию равный,
Ты отправишься в путь расцветать
С исписанной вечностью памятью.

Не перебивай меня тяжестью,
Когда поют птицы,
Выбирая...

В тесной разума общаге
Шумных мыслей суета.
Как студенты – забияки,
Гомонят то тут, то там.

Громко спорят и дерутся,
Загрязняют коридор,
Так орут, что нервы рвутся
Быстро выбраться во двор.

Износились клетки мозга.
Болен логики вахтёр.
И под хрупкой кровлей плоской
Тараканов общий сбор.

Тараканы карнавалят.
В каждой комнате сквозняк.
Устремилась крыша в дали.
Не сдержать её никак.

Живу, словно иду по битому стеклу,
Но боли я уже не ощущаю,
Сроднилась с ней, с ней говорю,
И вместе с нею выживаю...

Смотрю на фотографии свои,
Где я беспечная, смешливая, живая,
Как буд-то снимки чьи-то, не мои…,
Как буд-то жизнь там чья-то, мне- чужая…

Где солнечно, надежно, и тепло,
В любви, как в коконе была я там согрета,
И даже, где на фотографиях - зима,
Дыхание семьи мне создавало лето....

Каскадом льются слезы по душе,
Хоть тело и вступило с ней в противоречье,
И...

БОЖЕСТВЕННАЯ ПОЭМА. ДИАЛОГ. ЧАСТЬ 15.

Ученик.

Но если худо день от дня,
Когда страданья изничтожат,
Могу я проклинать себя…

Учитель.

О том не мысли. Не дай Боже.
Да в том гордыня, милый друг,
Проклятье предпочел молитве…
Таких не надо Богу слуг,
Ты не участник в Божьей битве.
Иди и добирай себя
Развратом, гневом и злословьем,
Бог даст греховное застолье,
Гордыню выбьет без труда.
Придумал проклинать себя…
А если Бог тебя уважит
И так безумного накажет,
Что будешь...