Конь в яблоках

Вечер предчувствия неба,
Запах яблок и вроде корицы,
Платье из синего крепа,
Разлетались по миру страницы.
В осень распахнуты двери,
На пороге застывшая вечность.
Только б хватило той веры,
Что надежду вселяет в сердечность.
Вечер предчувствия счастья
Тишиной окутал сомнения.
Сердце, любви этой частью
Стало....дождавшись прощения.

Бог землю сотворил и создал твердь.
На день седьмой почил Господь без дела,
И было любо-дорого смотреть,
Как воинство чирикало и пело.

***

(Я не знаю как вас, а меня красота не боится
На полях среднерусской до боли родной полосы.
Вот ещё одна бабочка рядом со мною кружится,
Грациозно садясь на мои выходные трусы.

Яркий цвет лепестков городской суетой не загажен
И опасен для женских сердец как ночная свеча.
Впрочем, гостья моя, может статься, не бабочка даже,
А самец бабочковый...

Я люблю. Я люблю. Ты уже никогда не узнаешь
как недолгое счастье на дольки делю допоздна.
Первый снег закружил, суета отпускает дневная,
и бессонницу ночь замыкает в провале окна.
Продолжается жизнь. Что гадать, в чём придёт ко мне завтра -
то ли в платье простом, то ли в чёрных шелках домино.
Но всё ниже в своих реверансах поблёкшие астры,
но всё явственней в голосе ветра предзимний минор.
Я люблю, я люблю, на натянутых нервах играя,
к немудрёной мелодии я подбираю слова.
Мы друг...

В далекой юности друг друга не спросили
Чьих яблок половинками мы были.
Жизнь нас притерла,сгладив все углы,
И половинки прочно прилегли.
С тобою прошагали полпути,
Детей растили, близких поминали..
Богатств и славы не сумев найти,
Мы теплоту сердец не растеряли..
Супружество не только мед любви,
В нем ссоры,недоразуменья...
Взаимопониманье-смысл семьи,
Терпенье и обид прощенье.

В Ханаане Исав Исаакович
Жил безвыездно, был богат
И радушен, словив Иакова,
Не убил, а напротив рад

Был он брату единоутробному.
Лишь однажды смог обойти
Прохиндея он беспардонного
На коротком своём пути

Из утробы. Крик доисторический
Маму бедную оглушил,
А Иаков, боясь панически,
К свету яркому не спешил.

Но и это своё преимущество
Прогулял Исав уступил,
Жил, не мучаясь, как получится,
Спал под небом в глухой степи,

Прикрываясь одной лишь попоною,
В головах лук, колчан...

Здесь Моисею велел Иегова
Волю народу свою передать:
За приношенье не взыщет сурово,
Всех к приношению впредь обязать,
А несогласных кнутом наказать.

«По сердцу Мне приношенья ходящих,
Ведь приношенье совсем не дары,
Те, что в слепцов превращают всех зрячих.
Я ж, Иегова, свои топоры
Не затуплю об дары до поры.

Вот приношенья, которые должно
Вам принимать и перечить не сметь,
Приоритеты запомнить не сложно:
Золото – раз, серебро, дальше медь,
(Сталью чуть позже все будут греметь...

Луна как яблоко висит на ветке
И птица там сидит как в клетке.
Она сидит и не поет, а только слушает
Как ночь проказница с тарелки звезды кушает.
Они как льдинки на зубах хрустят, такие мятные,
Остатки каплями стекут в траву примятую.
Кобылка лунная траву примяла ту,
Там лунный зайчик с ней играл в лапту.
Она валялась и брыкалась,
а под копытами блестели звезды золотыми хризолитами.
Но, ночь уставшая почувствов зари огонь,
Остатки звездные смела в ладонь,
Прогнала лошадь и спугнула...

Красные гроздья рябины в окно
Утром осенним холодным и ясным
Смотрят, мечтая увидеть кино –
Фильм о моём пробуждении. Напрасно.

Яблоня тихо стоит у ворот
И грациозно ветвями качает,
Ждёт, что проснусь я и выйду вот-вот,
Яблоком сочным меня повстречает

И с высоты самых длинных ветвей
Кинет в макушку, чтоб сделать Ньютоном,
Но не сегодня макушке моей
Встреча грозит со снарядом зелёным.

Листья осины шуршат о забор,
Будят меня, заставляют проснуться,
Прыгают словно шпионы во...

Я Женщина в портрете на стене,
В причудливых зеркальных отраженьях,
В кошмарном или романтичном сне,
И в лунном свете в призрачных виденьях.

Под каждой маской я в игре теней,
Во вкусе приторном вина со дна бокала,
В безумной череде ночей и дней,
На лезвии надежного кинжала.

Во вкусе кофе, крепким, с миндалем,
В запахе амбры с мускусом, чуть слышным,
В созревшем яблоке, надкусанным грехом,
В стихах и в музыке – поэты ночью слышат.

В дразнящем запахе распущенных волос
И в...

Змей-Горыныч, враг, пьёт и не лечится,
Всё терзает свою гармонь.
Спирт внутри, как в реторте, плещется,
Разжигает в душе огонь.

Срок придёт, когда лёгкими полными
Пламя выдохнет Макашов,
И попадают опалённые
Воробьи со своих кустов…

А сегодня, срамную дав трещину,
Мир в неё с головой залез.
Секс-меньшинства, как братьев меньших, мы
Любим силами СПС.

С ними «Яблоко», хоть в белых тапочках,
Но в обиду своих не даст.
Говорят, кстати, в гузку яблочко
Для пикантности в самый раз...