Колючая баллада

Стихотворение не обо мне, хотя и написано от первого лица — просто так получилось. Пишу об этом, потому-что люди почему-то считают что все стихи написаны их Авторами о себе, хотя это конечно же не так...

Уходи, не тяни — горючею,
Не всплакну о тебе слезой.
Уходи и обид колючую,
Уходя, злость возьми с собой.

Уходи — не осталось более,
Между мной и тобой тепла.
И как раньше тобой не болен я,
Излечить, ты меня смогла.

Уходи и давай не будем,
Виноватых искать меж нас.
Мы с тобою...

Вот и кончился май..

Вот и кончился май – перетёк в июнь.
Я проснусь в бескрайней своей постели.
Предлагаешь сменять её на твою -
жаль, что жёстко спать там где мягко стелют.
Жаль, что слышно неважно, когда молчишь,
и что писем нет и уже не будет...
Мы с тобой далёкие слишком люди,
меж собою - знакомые только лишь.
Я лечусь шоколадом от этих драм,
но коньяк помогает гораздо лучше.
Ты раздавлен полночью - где-то там,
на подушке влажной щекой колючей.
Я бы сверху смотрела в твоё...

Поговорка: не месяц май, а середина лета.

Шуточная песня.

Середина мая,
А вокруг снег'а,
Белизной играя,
Слепят нам глаза.

Так вот и бывает
Здесь, на Север'ах,
Летом снег не тает
В сопках и дворах.

Солнце скрыли тучи,
Вновь грозя пургой,
Что несёт колючий
Ветер, ледяной.

Хочется скорее
Приложиться нам
К тёплой батарее
Иль принять сто грамм.

Дождь,
В слезах природы окна, крыши,
Нам грусть, тоску спускают свыше,
И тишина, лишь капель звуки,
А из груди в такт сердца стуки.

Дождь,
Сухой земле он очень нужен,
Закашлял громом, вдруг простужен?
Ведь холод наверху за тучей,
Быть может там несчастный случай?

Дождь,
Тоску так нудно навевает,
Он всё, что будет, точно знает.
Нам жизнь несут из неба слёзы,
Уйдёт вся грусть, коль стихнут грозы.

Дождь.
Воды так много в небе лишней,
И слить решил её всевышний...

Сто кустов роз посадил садовник, -
Все они вымерзли в холода,
Но сердце моё, о любви виновник, -
Оно неизменно к тебе всегда.

Так губы бледнели и руки болели,
Когда он выкапывал мёрзлый куст;
Весна стояла женщиной в белом
И слёзы пробовала на вкус.

"О милый садовник, не надо плакать,
Мы новые розы посадим с тобой
Пускай не цветы, а мёртвые палки -
Они расцветут при погоде любой;

Ты руки свои шершавые ранишь, -
Уж новую землю тогда готовь;
Я розой колючею была раньше,
Но шипы...

Душно, ах как же мне душно,
Воздух, густым киселём.
Мне вздохнуть всей грудью нужно,
А он стал в горле комком.

Жизнь между выдохом-вздохом,
Воздуха пьёт кислород.
А мне сейчас жить в ней плохо,
Ком, мне дышать не даёт.

Пасмурным, днём непогожим,
Осень в мою жизнь глядит.
В ней я всего лишь прохожий,
Тот, кто стихом говорит.

Нравом колюч непослушным,
И тем для многих не мил.
И может быть, мир став душным,
Мне так, за то отомстил.

Туча с небес равнодушно,
Смотрит тьмы...

Меж полётом и падением,
Только шаг и грань тонка.
Мир ударит злым мгновением,
И в душе кричит тоска.

А дорога то в ухабах,
То прямая, то змеёй.
А судьба то злою бабой,
А то мамою родной.

Эх дороженька-дорога,
Эх судьбинушка-судьба.
Прогневил я чем-то Бога,
И всю жизнь с бедой борьба.

Неурядицы колючие,
Словно горсточки гвоздей.
Разбросал мир рукой случая,
На дороге моих дней.

Меж полётом и падением,
Только шаг и грань тонка.
И вновь боль прикосновением,
Колет, в жилке...

Я жизнью, Слово подарил,
Оно, не нужно миру было.
А я, в него себя вложил,
В нём всё, чем сердце во мне жило.

Наивной простотой смешён,
Тем кто, желает красоты.
Размеров преступил шаблон,
Их плюсы, для меня кресты.

Колюч, иной раз неуклюж,
Но Словом, честен был и прям.
Ничьих, не задевал им душ,
Не лгал — и другу, и врагам.

Своих не взглядов, не идей,
Не предавал, но сути Слов,
Родных мне и чужих людей,
Всегда, был выслушать готов.

Я жизнью, Слово подарил,
Но людям...

Тот, кто любит цветы,
Тот, естественно, пулям не нравится.
Пули — леди ревнивые.
Стоит ли ждать доброты?
Девятнадцатилетняя Аллисон Краузе,
Ты убита за то, что любила цветы.

Это было Чистейших надежд выражение,
В миг, Когда, беззащитна, как совести тоненький пульс,
Ты вложила цветок
В держимордово дуло ружейное
И сказала: «Цветы лучше пуль».

Не дарите цветов государству,
Где правда карается.
Государства такого отдарок циничен, жесток.
И отдарком была тебе, Аллисон Краузе,
Пуля...

За шагом шаг и пройденный этап,
Мы подчеркнём, невидимой чертой.
В днях избежав, беды колючих лап,
Всё назовём, что было в них судьбой.

А мир опять, как и во все века,
На людях ставит, метки свой-чужой.
И на моей, душе кричит тоска:
Друг не был другом — знак на мне другой.

Как оказалось, друг национальность,
Мою вдруг начал, ставить мне в вину.
И возомнил, что эту признав гадость,
Я повинюсь и голову склоню.

Но я виновен, в том лишь, что наивен,
И верю в наций равенство и всех...