Коль написано грядущее

Я бы написал про Россию Мать!
Да! Грех Матушку Русь обижать…
Ведь не виновата она ни в чём!
Если кое-кто в ней оказывается
сволочём…

Поэтому народ в ней и страдает
веками!
Тянут из казны мохнатыми руками…
В своём обогащении, чуры не знают,
А Русь Мать, на ноги не поднимают.

Я могла бы написать,
Что хочу тебя касаться,
Что хочу лишь телом наслаждаться,
Но сей не правда, я клянусь,
Тут дело глубже обстоит.

Хочу смотреть в глаза твои,
Хочу я рук касаться нежных,
Ведь речь идёт здесь о любви,
А не о плотских чувствах, верь мне.

Мне лишь бы рядом быть с тобой,
И чувствовать сплетенье душ столь одиноких.
И мы, сцепив руки в замок,
Смотрели б молча друг на друга.

Я люблю, коли ти поруч
Ця миттєвість, наче мари
Зводять з розуму мене
Твої очі, твої чари

Я люблю, з тобою бути
В ясний день, і у негоду
Я кохаю твої душу
Я кохаю твою вроду

Я люблю, з тобою бути
Вдень, у ранці, в надвечір’я
Розмовляти про кохання
І про всесвіт, про сузір'я

Я люблю, з тобою бути
У цю мить, неначе крила
Підіймає до небес
Невідома, дивна сила

Я люблю, з тобою бути
Мить, хвилини, дні чи роки
Не вежливі, місце, відстань
Кілометри, милі, кроки

Я люблю...

Ё-коло-мэнэ,
Ё-поро-сэтэ.
Кактус на окне,
Чайник на плите.

Ё-коло-мэнэ,
У-фэ-хэ-цэ-ще.
Я иду к родне,
В кожаном плаще.

Ё-коло-мэнэ,
А-бэ-вэ-гэ-дэ.
Пена на волне,
Пузырьки в воде.

Ё-коло-мэнэ,
О-пэ-тэ-вэ-рэ.
Муха на стене,
Лето на дворе.

Ё-коло-мэнэ,
Эс-эль-че-цэ-кэ.
Сильный на коне,
Слабые в тоске...
Марковцев Ю.

А нас осталось двое,
По крОви братьев и,
Ты брат мой старший Коля,
Ещё сто лет живи.

Нас было пять, но смертью,
Троих забрать мир смог.
В день ставший скорбной вестью,
К себе позвал их Бог.

И здесь осталось двое,
По крОви братьев нас.
Пока не дан судьбою,
Наш скорбный, Судный час.

Мы разные, но всё же,
По крОви мы — родня.
И души в нас похожи,
Структурой их огня.

Живи, брат старший Коля,
Как минимум — сто лет!
И пусть в них жизни поле,
Согреет счастья свет!
Марковцев...

Казак не переведётся тогда на Дону!
Коль станет стремиться к мирному труду…
Станет вновь продолжать уклад казака!
Сельским хозяйством заниматься всегда.
Пахать, сеять, в своих донских полях!
Скот пасти, чтоб бурьян не рос в лугах...
Донским продуктом, накормит страну!
Чтоб она от химии не начала войну.
Да! Нельзя забывать за военное дело!
Коль рог заиграет,- на врага идти смело…
Чтоб враг не топтал русской земли!
Казак жил на Дону в счастье и любви.

Дожила наша родная Россия Мать!
Коль в клиниках стали пациентов
пожилых избивать…
Коль избивают в клиниках московских!
Да! Избиваю пациентов не подростки.

А медицинский в пьяном угаре персонал…
Аж больной пациент на всю клинику орал!
Чтоб помогли и старушку не убили…
До смерти больную пациентку не забили.

То, что говорить о клиниках глубинки?
Где в бывших совхозах справили по
ним поминки…
В районах реконструкцию не производят!
Деньги на ремонт клиник не доходят.

Если бы так...

Всё внезапно, неожиданно всё и,
Выбит миром я опять из колеи.
И иду опять в грязи, дороги вне,
И тоскливо, и печально очень мне.

Думал рядышком со мной идут друзья,
Что равны мы меж собой — они и я.
Но как видно я попутал берега,
Искал друга, а нашёл на них врага.

Наказал меня Господь самим собой,
Когда дал характер дикий и взрывной.
Нрав и в юность, и в преклонные года,
Словно горных речек, буйная вода.

И себе я часто хуже всех врагов,
Когда в бешенстве не видя берегов.
О...

Да, без пьянки не дело поэту!
По «сухому» над рифмой корпеть?
Как сложить в одиночку сонету?
И хорошую песню не спеть...

И какая же трезвая Муза
Забредет на застойный порог?
Ну, наелся ты ныне от пуза.
Разжевать пару рифмочек смог.

А потом, раскудрыт твои сени,
Сон глядеть ляжешь носом к стене?
Позабыл, как Серега Есенин
Свои рифмы писал при луне?

После лапы знакомой собаки
Ручку лихо сжимала рука.
Он, не то, что иные "мараки",
Не любил "разговляться слегка".

А потом...

Сегодня я вижу подхалимство,
потому что я сам подхалим.
Не будет добра, друзья.
потому что я в поле один.
Да, я всех ненавижу,
да, я моральный урод,
А Аленка из пятого "Б"
точно получит в живот.
Я ей выбью все ее зубки,
я достану эту мелкую мразь.
Потом разорву ей одежду,
Скажу, что я точно Язь.
Я выслежу ее после школы,
Оторву ее косички светлые,
Вырежу почки здоровые,
Скажу ей, что негры белые.
И эта дура мне точно поверит,
Пока я ее буду душить.
А нехрен...