Книжки

Все реже я из дома выхожу,
Все чаще домоседстствую у монитора,
И перемен от жизни уж давно не жду,
Решила изучать я виртуальности просторы!
Хоть здесь смогу реализовать
Свой творческий потенциал,
Здесь даже можно путешествоать
Не выходя в реал!
И книжки незачем читать,
Они для тех,кто не умеет думать!
А я умею фантазировать,мечтать,
Могу сама свой мир придумать!
Могу сама я сочинять
Сценарии к своей судьбе,
И с легкостью могу свои я образы менять,
Совершенствуясь на творческой...

Вновь меж строчек вылезает
Иезекииль пророк,
Так красиво излагает,
Что душа огнём пылает,
Моисей бы так не смог.

«Исполняй заветы, милый,
И Господь тебя храни,
Наберись от Бога силы,
Будешь счастлив до могилы,
Да продлятся твои дни.

Слушай, Израиль, исполни
Букву и закона дух,
Сыновей, которых поднял,
К Богу приобщи сегодня,
Абсолютный дай им слух

Слушать Господа. С излишком
Даст всего вам Казначей
И обучатся детишки,
Начитавшись умной книжки,
По земле скакать ничьей...

Я пытался найти тебя с сотней охотничьих псов
По страницам изученных с толком романов,
Где, мечтая о шпагах, дуэлях и ранах,
Я с героем просиживал много бессонных часов.

Фантазируя сказочность образов, действий и слов
Незаметно подрос… и тот самый мальчишка,
Став мужчиной, забросившим детские книжки,
Я умчался искать идеал тех историй и снов.

Но изведав любовь разных женщин и гнев их отцов,
Так желавших окончить сегодня же драму,
Я тебя не нашёл! – мою первую даму.
И вернулся с...

Что значит быть?
Что значит жить?
Как это описать сверх ощущение,
Как описать полет души
В глубины моего "миравозренья"?

То что мне хочется сказать
Словами просто так не описать,
Но я попробую, вдруг кто-то, может ты
Прочтешь, поймешь и скажешь - прав же ты.

А я хочу сказать о нашем смысле жизни,
О нашем, о твоем и о моем,
О том что беспокоит нашу душу
И звездной ночью не уснуть потом.

Вот ты живешь, и вроде все нормально,
Добился ты того, того, того,
Но ты как маятник, все...

Не боюсь, что ты меня оставишь
Для какой-то женщины другой,
А боюсь я, что однажды станешь
Ты таким же, как любой другой.

И пойму я, что одна в пустыне –
В городе, огнями залитом,
И пойму, что нет тебя отныне
Ни на этом свете, ни на том.
* * *

Открываю томик одинокий –
Томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе
И в столетьях мы не повстречались…
Если я от этих строчек плачу,
Значит, мне они...

Какой это бой!
Дикая лихость!
Мы не умрём, не умрём,
А враг захлебнётся кровью!
Веет смертельной сыростью
Над нашим пулемётным огнём
И стелется прахом на головы!
Запах земли и пороха,
Безразличен солнечный свет...
Взрывы... и листьев ворохи,
Как салюты в честь побед!

К а п и т а н Б е л и к о в

Нужно давить их крепче,
Нужно их жать к горам!
Нужно стрелять в их плечи
Нагрузившиеся Кораном!
Им не укрыться в ущельях,
Не спрятаться за частоколами.
Мы российской суровой метелью...

Видел я вчера в окне
Стройные березы.
Я сказал им, что в стране
Не струятся слезы.

Я намеренно солгал —
Пусть живут отрадой!
Детский смех, а не оскал,
Будет им усладой.

Долго им еще цвести,
А мои детишки
Листья, словно конфетти,
Распихают в книжки.

И полюбят звон листа,
Как отец их грешный.
И проникнет красота
В этот мир кромешный.

Я не нужен стране.
От чего ж так цепляюсь за долы?
Я не нужен стране.
От чего ж взгляд и горек и зол?
От чего мои «книжки» глядят,
лупоглазятся с полок?
Пока я упираюсь локтями
в обшарпанный стол.

Пролетаю с шипением, метеорю,
срубаю планеты.
Во вселенной дыру от усердия
протёр, пропорол.
Но напрасно я жду от пробитой
вселенной ответа,
упираясь костяшками в белый
обшарпанный стол.

В этом мире, где каждый
бежит и считает,
где Господь разделил с интересом
на расы и пол...

Прилетела муха
С сизо-синим брюхом.
«Поживиться чем бы?
Поболтать мне с кем бы?»

Уши всем щекочет.
Тоненько хохочет:
«Просыпайтесь, сони!
Кто меня догонит?

Отложите книжки,
Милые детишки!
Нет давно уж стужи.
Дождь стучит по лужам.

Ветерок летучий.
Гонит дальше тучи.
Вот уже и солнце
Смотрит вам в оконце.

Поднимайтесь, детки!
Где у вас конфетки?»
Улетела муха.
А звенит всё в ухе.

Консилиум преображается в пари,
Сошлись в великом споре.
К какой конфессии нагрянет Бог,
Кто будет закрывать историю.

Одни количеством сильны,
Другие воспитанием.
Одни героями полны,
Другие процветанием.

Их спор и вечность-близнецы,
Итога им не видно,
И устремляются концы,
В пространство очевидно.

P.S. В окошке дальнем свет горит,играют ребятишки,
Родители рассказывали про добро,показывали книжки.
Устали за день от работы все,но каждый улыбался,
Наверно Бог к ним приходил...