Клей

Кто шустрее умной мысли?
Кто прозорливей её?
Кто не ест костей от гризли?
Кто кладёт икру в окно?
Кто черпает вилкой борщик?
Кто бухнул экстракт-вино?
Кто обходит в море мостик?
Кто с утра идёт в кино?
Кто взлетает на диване?
Кто клокочет как багно?
Кто чеканит деньги в таре?
Кто не любит молоко?
Кто отжался на работу?
Кто берёт уже расчёт?
Кто ввергается в икоту?
Кто признал души полёт?
Кто пронзил на кухне муху?
Кто засунул клей в замок?
Кто там тянет кверху руку?
Кто...

ты
не приходишь
ко мне
в эту чёрную осень…
ты
не приходишь
ко мне
в эту чёртову осень…
губы в вине.

кто-нибудь
может быть
в вечности дня
спросит меня:
бросил?
я не отвечу,
бросил, может быть, ту,
о которой мечтал...
словно украл
и грёб
без вёсел…
к линии скал.

словно бы мрак
- вода,
окутывал города,
и мы становились рыбами,
с жабрами,
сбитыми
ночью,
поженены в клочья,
замуж выданные
навсегда.

беллетристами скомкан в роман
роман.

борода
ночью...

Ошибки грудятся горой,
Текут возможности сквозь пальцы..
Тоннель кончается стеной,
Где кто-то нацарапал-Счастье.

В плену сомнений оглянешься,
Окинув взглядом лабиринт,
А вдруг со счастьем разошелся?
И коридор ведет в тупик…

Бывает-указатель стерся..
Кружим, непокладая сил,
В бетон обшарпанный упремся
И заживем среди могил.

Но есть другие-похитрей-
Идут в тупик презрев ненастья,
Достанут кисточку и клей-
Приклеют красочное “Счастье”.

Судьбы мельница смолола,
В жерновах проблемы злой.
Мукой грубого помола,
Стал в дни трудные душой.

В ней осталось всё и всё же,
В пыль, размолото всё в ней.
Целым сделать невозможно,
Не поможет в этом клей.

Что ж, попал меж жерновами,
Значит так мне быть должно.
Кем должны быть, тем и станем,
Всем своё судьбой дано.

Зря за солнышком с Востока,
Я на Запад пошёл вслед.
Солнце в ночь за неба кромкой,
Скрылось без меня от бед.

Мукой грубого помола,
В судьбе мельницы я стал...

Сон разбился на осколки.
Их вручную не сложить.
Их не сшить уже иголкой.
Рвётся тоненькая нить.

Клей совсем не помогает
И от скрепок толку нет.
Чем усерднее моргаю,
Чем сильнее лунный свет,

Тем прозрачнее и мельче
Части радостного сна.
Был он ярок и беспечен.
Я таких ещё не знал.

Я не знал, что сказка ночи,
Словно лампочка, хрупка,
Поломалась. Это точно.
Не починится ни как.

Я видел, как живут в колодцах теплотрассы
Исчадия детей, невзрачные на вид.
Их быт бензин и клей, резина и пластмасса,
Которой никогда никто не будет сыт.
Становятся едой бродячие собаки,
Ведь в мусорниках нет и не было еды.
Лишь плевел, да порой, загубленные злаки,
От высохшей воды забытые следы.
Вот здесь бы закричать, да легче отвернуться.
Я видел и хочу не видеть ничего.
Так просто замолчать, так страшно – заикнуться
И я не закричу – не троньте моего.
Очаг души угас из мёртвого...

Честным быть сложно
А лживым не просто
Забыть не запомнить
Простить - отпустить

Без всяческих споров
По линии долга
Подумать о главном
И Солнце - Простить!

Как будто нет ножниц
Цветная бумага
Тепло в кабинете
И клей ПВА

Идёт урок школьниц
Я Вышел В Законе
Попил воды с крана
Фонтан и Луна.

– Что стоишь, Берёзка, ветру подпеваешь,
Над любимым Дубом горько причитаешь?
Или память снова в детство возвращает,
Там, где чёрный ворон зла не предвещает?

Говорил Кленок ей, шелестел устами,
Словно руки ей он целовал листами.
Ведь Берёзку эту он лелеял с детства,
Отдавал ей влагу, стоя по-соседству.

И Берёзка эта быстро хорошела,
И на Дуб высокий как-то посмотрела.
Говорил Дубок ей: – Будь моей подружкой,
Клёна разговоры лучше ты не слушай.

А Кленок Берёзке отдавал все соки...

Сильной женщиной себя считала…
Первой уходила, но прощала.
Собирала счастье по крупицам.
Клеила, что льдом должно разбиться.

Согревала тело, как умела.
Предавала душу… Не хотела!
От печали – хохот… Оголтело!
Нервы красной нитью – до предела.

Только хочется укрыться пледом,
От всесильности - кружочек мелом…
От усталости – да чаю с медом.
От сердечных ран – да ваткой с йодом.

Написала. Прослезилась. Помечтала.
Вроде как-то где-то легче стало
Собирать кусочки счастья … по...

С Инночкой дружил Белоцерковской,
Регулярно делал ей вопрэ
На Петровской, сиречь Разумовской,
То бишь там, где промеж них тире*.

Сам-то я с Покровского уезду,
Чтоб остаться – и не заикнись.
По ночам слоняться по подъездам
Надоело, впору хоть женись.

С мыслями - как Шариков от Жучки,
Шёл без конуры и без угла,
На мосточке, где река Вонючка,
Мне судьба попутчика дала.

По всему с таким же обалдуем
Разговор сложился сам собой.
Мы идем к нему и в ус не дуем…
Кто бы...