Казаться

Наша сказка рождалась в осеннем лесу,
И ее нам дарили багряные листья.
И прощаясь, на крыльях нам птицы несут
Эти грустные ритмы, и светлые лица
Незнакомок, парящих над этим костром,
Нам приветливо снова в тиши улыбались.
И веселые вихри осенних ветров
Обнажали тела тех печальных красавиц.

И березы казались стройней и белей,
И навстречу бежал, разыгравшись, лисенок,
Наша сказка сплетались из тех журавлей,
Что рванули в простор и парят невесомо.
Знаю, это осеняя дивная Русь,
Умирая...

Я сегодня умерла немного...
Я сегодня умерла чуть-чуть...
Может просто подвела дорога?
Может выбран был неверный путь?
И в глазах моих померкли краски
Испарился розовый рассвет -
Снова ложь... А может просто сказки?
Но меня в них не было и нет...
Я хочу бежать, но нету воли,
Я хочу взлететь, но не могу.
Хочется кричать от дикой боли
Только, разве этим помогу?
Да и разве кто-нибудь услышит
Да и разве кто-нибудь поймёт,
Что любовь моя почти не дышит,
Что она во мне едва живёт?
Мне...

Был дом, он на земле стоял.
Ты, вопреки природе,
Его на облако поднял
И посвятил свободе.

Ты стены дома напоил
Сияньем звездной пыли,
Ты выстроил наш светлый мир,
А мы в нем только жили.

Мы знали: в каждом спит душа,
Но скоро мы проснемся.
И уходили, не спеша.
И знали, что вернемся.

Но по твоим заветам жить
Мы клятвы не давали.
Ты нас не вышел проводить,
А мы тебя не ждали.

Того, что ты нам говорил,
Всегда казалось мало,
Но рухнул маленький наш мир,
Когда тебя не стало...

Я брёл, засунув руки в дырявые карманы
И бредил про любое дрянное пальтецо.
Я брёл под небом, Муза, глядел в твоё лицо
И – о – ля – ля! – влюблялся в блестящие туманы.

Последняя штанина, истёртая до дыр,
Последний мальчик с пальчик стихи рифмует скверно.
Казалась мне Большая Медведица таверной.
Со мною в звёздном небе шептался звёздный клир.

Я слушал звёздный шёпот при придорожном камне.
Сентябрьский тихий вечер мерцал издалека мне
И каждою росинкой в меня отвагу лил.

Весь этот...

Утекает любовь по асфальту осенними лужами,
Давит грязный ботинок пожухлый последний листок.
Одиночество нагло врывается зимнею стужею,
Острым льдом покрывая мой еще теплый порог.

Отношения терпят природную смену сезонности.
Радость встреч уступает покорно хандре и тоске.
То, что просто казалось – теперь превращается в сложности.
Ветром стерто все то, что ты мне выводил на песке…

Нас коконом опутал воздух мая
И дождевым нектаром напоил,
И прошлое, опустошенно тая,
Казалось- потеряло всякий смысл.

И ветер, босиком пройдясь по кронам,
Мелодии рождал игрой листвы,
Что отзывалась сладострастным стоном,
Касания нежнейшего вкусив.

Допитое из праздничных бокалов,
Осталось утро мая позади,
Свой ветреный роман от всех скрывая,
Заснуло у полудня на груди.

Тебя мы помним чаще по кино.
Нет, не напрасно ты актрисой стала.
Триумф твой прошумел, казалось бы, давно,
Но вновь таланта искра заблистала.

С улицы вползали пыль и зной,
Детский смех и ржавый скрип качелей,
Догорал последний выходной
Перед новой трудовой неделей.

Всё на свете было, как всегда,
Как обычно, скучно и хреново.
Так же в кухне капала вода,
И долбились мухи в окна снова,

Этот день в числе моих потерь,
Он, как я - бездарен и не нужен.
Так казалось... Позвонили в дверь,
И случилось чудо – стало хуже.

Есть берег у бескрайнего казалось моря.
И есть на свете у всего предел.
И есть предел у счастья и горя.
И в жизни не всегда всё так как ты хотел.

Но ты терпи - мне мама говорила.
Всё терпеливый сможет пережить.
Терпи сынок - в терпенье сила.
Нас терпеливых никому не победить!

Бывают в жизни взлёты и паденья.
Но всё пройдёшь когда душою смел.
Но всё пройдёшь лишь было бы терпенье.
Ведь трудности имеют тоже свой предел.

И как бы жизнь порой не била.
Стерплю я всё - пускай болит...

Тонкой нитью вена, висок,
ожиданье с зябкостью ночи,
голос рвется на крик, высок,
не услышит никто, а впрочем,
выбор каждый приемлет свой,
право кисти - начертит прочерк,
жарких мыслей неровный строй
запечатает в буквы почерк.

***
Какая радость, если по утру
в окно твоё заглядывает солнце,
и грёз ночных вино испив до донца,
спешишь в заманчивую сказку наяву.

***
Казалось - вот душа, распахнута навстречу,
в ней нет ни грамма фальши, и она чиста,
себя сгубила...