Каша

Жили были баба с дедом,
Кашу ели с молоком,
Пригрозил вдруг за обедом,
Своей бабе кулаком.

Там у них уж в огороде,
Репка толстая росла,
Но должна расти там вроде,
Для борща одна свекла.

Дед решил сварить ту репку,
Но осилить сам не смог,
И позвал на помощь дедка,
Всех, кто в доме на подмог.

Прибежала даже внучка,
Бабка кошку позвала,
И тогда все вместе с Жучкой,
Той что кошка привела.

Тут все дружно ухватились
И давай за хвост тянуть.
Репка чуть зашевелилась,
Не...

Я скажу вам по секрету,
Честно-честно, без утайки,
В нашем доме нынче летом
Поселились две бабайки.

Две трусливые как мыши
Бабаёжки с волосами.
Если ночью крикнуть: - кыш! - им,
Или кинуть в них трусами,
То они, дрожа от страха,
Замирают под кроватью
У сестры моей, Натахи.
И не надо маму звать нам,

Чтобы веником и шваброй
Их оттуда выгоняла.
Мы с Наташкой сами храбро
Завернемся в одеяло.

В одеяле нам бабайки
Не страшны. На крайний случай
Можно в них кидаться майкой,
Если...

Белое крошево. Снежною кашею
Небо изношено города нашего.
Снежное крошево, белое кружевоКружит непрошено мартовской стужею.
Рушит непрочное, краше не станется,
Снегу таиться и медленно таяться
В вихрях на улицах, в вальсе за окнами.
Ходим сутулимся, пальцами мокрыми
Трогаем лица друг другу и знаем мы,
Что рукавицы не надо. Весна это!

Не знаю, есть удар сильней,
Чем нам любимые наносят?
Лишь в череду тоскливых днейСила его тебя уносит.

Осознае"м ли то, что мы
Опустошаем сердце людям,
По сути, близким и родным,
И больше рядом их не будет.

Зачем плевать в душу другому?
Он так бы поступил с тобой?
Зачем терзать сердце родного,
Испепеляющей игрой?

Не уж то нет ни состроданья,
Ни добродушья, ни тепла...
Как можем помнить лишь плохое,
Свою любовь спалив до тла?

Осознае"м, что в жизни нашей
Все возвращяется...

- Персидский кот Патриций
Неосторожно слишком
Решил однажды птицу Поймать, а лучше мышку.

С окошка спрыгнул лихо,
Но как-то не заметил,
Что рядом очень тихо
Играют чьи-то дети.

Он был замечен Вовкой
Почти у самой двери,
Он был изловлен ловко
И отдан в руки Вере.

Он был измучен лаской
Любвеобильной Маши.
Он полежал в коляске,
Он был измазан кашей.

Его кормили силой
Маринка и Алёнка.
Его полдня носили
Завёрнутым в пелёнку.

Немножко поругали...

Поверишь, не поверишь ли,
За реками, за морем ли,
За дальними долинами,
В заморской стороне
В сухой и жаркой прерии,
Не львы, не инфузории,
Живут сосиски длинные
С полоской на спине.

Они совсем не страшные,
Но, от природы, дикие.
Грызут столбы и колышки
С гвоздями или без.
Едят ботинки с кашею,
Колючки с ежевикою
И бегают на солнышке,
Нагуливая вес.

За ними ходят с вилками
Охотники усатые,
Их сантиметром меряют
И садят в майонез.
Но, пойманные силою,
Сосиски полосатые...

Творя мечту, стремясь к вершине,
Ты сможешь многого достичь,
Но не в безветренной долине
Тебе начертано прожить!

Ты будешь плакать и смеяться,
То падать вниз, то вновь взлетать,
В душе отчаянно копаться,
И с болью это сознавать.

Испив до дна страданий чашу,
Придётся заново налить;
И вновь, и вновь заваришь кашу,
Но сможешь ли переварить?

То ветер станет тихим, скромным,
То будто встанет на дыбы,
Удовлетворенье будет полным,
То неудачей сменит дни.

Вышел Сеятель на поле,
Слово сеять по земле,
И легли по Божьей воле
Зёрна Истины и Соли
На людском добре и зле.

Те упали при дороге,-
Птичий корм удел их стал, -
Глухотой сердца убоги,
Сатана их хлеб украл.

Что упали на каменья,
Быстро с радостью взошли,
Но слабы проныр коренья,
Соблазнились от гоненья,
Страх и ужас их сожгли.

Пало в тернии иное,
В тень забот и суеты.
Одурманило земное
Сном богатого застоя,-
Терни похотей густы,
Слов соцветия пусты.

А на доброй-то...

В камышах шуршали мыши,
В камышах шуршали коши,
Ну и что-то с ними мы же
В камышах искали тоже.

- Эй, вы, коши, это наше! –
В камышах пищали мыши.
Ну а коши им: - А как же! -
Отвечали, мышек слыша.

- Эй, вы, мыши, это наше! -
На мышей шипели коши.
- Да, конечно, ваше - в каше,
Не по кошам эта ноша.

Ну а мы пока что молча,
Опустившись на колени,
Камыши топтали ночью,
Незаметные как тени.

Тут нас мыши увидали,
Тут нас коши углядели
И сказали: - Ну, вы дали!
Ну, вы...

Послать всё к чёрту, и сидеть на башне,
Найдя там волю и покой.
И завести там с ангелами шашни,
На суету махнув рукой.

Зачем я миру в самом деле? -
Толпе, большой как океан,
Что вечно где-то на пределе
В грызне народов, кланов, стран.

Порой глядишь на землю нашу
И думаешь: О, Господи, зачем,
Ты заварил всю эту кашу,
И что стоит за этим всем?

Пронзительная нота утихает,
И я свободен, я - один...
Но мира так мне не хватает,
Наверно с миром я един.