Карты

Америка – страна свободных,
Сестра, как Марса, так Венеры,
Царит там джинсовая мода,
И Майкл Джексон там в манере,
В манере «пепси» он поет,
Провозглашая в своих песнях
О том, как Бог на нас плюет,
О том, как дохнем мы все вместе,
И что природа изнывает
От наших неразумных дел,
Что человек, себя не зная,
Царем природы стать хотел.
Короче, он поет о многом.
Но стиль его не назван «роком»,
А назван «пепси», повторюсь…
Америка, – тебя боюсь!
Страны ты чудных завихрений
И очень...

Спроси меня, как пишутся стихи.
Скажу, что этого не знаю.
Мне кажется здесь игры всех стихий
Поэзию душе являют.

Поверь, я для забавы не ищу
Ни на земле, ни в поднебесье строки.
Удел мой — меткой быть как шут,
Чтоб отделить от святости пороки.

Чтоб мысль стихов, бегущая вперед,
Единство слов и чувств передавала,
Жизнь без прикрас рисуя в свой черёд,
Прекрасной лирикою душу наполняло.

Не знаю точно, как пишу стихи.
Но строчки тянутся за строчкой, -
Так шлейфом...

«И кому теперь я нужен? –
Новый мячик вспоминал,-
Целый день по уши в луже…
А вчера – весь день дремал.
Катятся велосипеды,
За компьютером сидят,
Интернеты и мопеды,
В телефоны говорят…
Фотки, видики, картинки,
Бесконечные друзья…
Отключили б все мобильники…
Да и вспомнили б меня…
А вот раньше, дед рассказывал,
Всем двором гоняли мяч…
Вот бы мне… я б не промазывал…»,-
И… один пустился вскачь,
На крыльцо и по тропинке,
Но вдруг выбился из сил
И котенка, хоть немножко...

Крутить...выкручиваться....
Прогибаться....
Подкосит – падать,
Вновь влюбляться....
Проснуться...
Не открыть глаза...
Соль на щеке –
Вчерашняя слеза...
Корить себя...
Прокручивать картинки....
Не глыба...и не Айсберг...
Просто – льдинка!

Безмолвие криков, тишина звуков,
Безрассудство мысли,
Дар немой речи.
     Видно слепыми глазами?
Горящие свечи в расплавленном воске,
Эрудирован мыслью ситец знаний,
Наблюдает в небе,
        как рождаются звезды.
Копошится нищий, в богатой помойке.
Уведел праздник
     В закрытых окнах,
А что осталось?
Лишь хмель попойки.
Пустой бутылки в набитых стёклах,
Безбожник молвит, спасая души,
Глухой услышав, 
               одернув уши,
Читает пальцем какой - то мальчик,
Ландшафт...

Босоногим мальчишкой, день бегал по улице,
Кувыркался, играл, веселился и пел.
Яркий солнечный диск заставлял город жмуриться,
И толстела река от ныряющих тел.

Я смотрел миражи, как картинки журнальные,
Размышляя о главном и так не о чём.
И плакаты реклам, словно яйца пасхальные,
На тарелках проспектов лежали кругом.

Ртутный столбик опять полз наверх за рекордами,
И цеплялся асфальт за колёса машин.
Видно уж не осталось под синими сводами,
Даже капли дождя, чтоб июль потушить.

Есть в поиске предназначенья:
Желанье выжить в бурный шторм,
И переплавив, груз сомненья
Влить в полости литейных форм;
Избрать навек ориентиры,
Не веря в то, что звёзды лгут,
На карте тоненьким пунктиром
Прокладывать дневной маршрут.

Вселенский хаос окупая
Изложниц твёрдой чистотой,
Нашедший смысл в себе черпает
Прогресс, упадок и… застой.

Всё чище слиток, совершенней…
И крен сильнее, как и жар…
Тошнит от праведных свершений,
Но Смысл – упрямый сталевар.
И даже, если он...

На далекой планете пыхтела разумная жизнь.
Для землян не понятна, нелепа, смешна и убога.
А планета вертелась волчком, так, что только держись.
И окрестные жители тоже придумали Бога.

Бог был синего цвета, трехглазым, хвостат и рогат,
Но для них он был всех и красивей и стАтней.
Подставляя вечерним лучам свой малиновый зад,
Делал жизнь на планете для многих светлей и понятней.

Солнце их набухало, грозило навеки, увы,
Превратить тот мирок в неживой колобок пропеченный.
Не помогут...

Подошли, наверно, вместе
Мы, друзья, к одной черте,
И за дальним перелеском
Оказались на стезе.
На дороге,где тропинки
Заплелись Душой одной--
Полотном одной картинки,
Затмевая ум земной.
И теперь Творца лучами
Освещая новый путь,
Тот который видим сами,
Тот в котором Жизнь Живут,
Жизнь живут, а не линуют,
Мы осознанной волной
Грусть и радость нарисуем
Новой творческой рукой.

На вверенной мне, территории Богом
Дождливо, но всё же, в предутренний час
Пробилось, сквозь тучи свинцовые, солнце
И шлёт октябрю, прямой свой приказ

Велю, отступить немного на север
И там, укрепить свои рубежи
С собою забрать, все тучи и ветер
Ну, и конечно, косые дожди

Перед уходом, златом червонным
Одеть все аллеи и парки дворцов
То злато, похитить, ни кто не сумеет
Лишь только декабрь, и снежный покров

И если хоть кто – то, нарушит приказ мой
Надеясь на то, что я...