Картошка фри

Грустный клоун, клоун грустный
Суп варил ужасно вкусный.
Сытный и наваристый.
Кушайте, пожалуйста.

Но никто не кушал вкусный
Суп с картошкой и капустой:
Фокусник с уборщицей
Пробуют и морщатся.

Потому что клоун грустный
Плакал от избытка чувства
Солоно-пресолоно.
Видимо, от голода.
16.03.08

Мы варили суп с котом.
Я солил, и он потом
На разделочный на столик
Опрокинул пачку соли.

Кот готовить не мешал,
Тихо в ухо мне дышал.
Разве будет лапой кошка
Чистить мокрую картошку?

Кто порежет в суп морковь?
Кот мурлыкнул: – сам готовь.
Глупо делать суп без лука.
И без мяса тоже глупо.

У Кота важнее роль –
За продуктами контроль,
И за бульканья процессом
Кот присмотрит с интересом.

Мы с котом варили суп,
Мясо пробуя на зуб.
Слышу мнение котово:
– Всё давно уже...

Добро, что люди сделали для Вас,
Пишите на скрижалях лет грядущих.
Обиды, огорчавшие не раз,
Пишите на воде быстротекущей.


* * *

То, что ножки её кривоваты – печально.
Но не главная это печаль, просто жаль.
А вот то, что извилины спрямлены изначально
В этой милой головке – вот это печаль!


* * *

Вот и жизнь потускнела, как лампочка.
Видно, спад напряженья в сети.
Значит, вскорости жди, моя лапочка,
Ярких строчек, что вспыхнут в груди.


* * *

В буче жизни, в...

Что несёте, люди? Доброе и вечное?
Вздор и ахинею? Власти тяжкий груз?
Яйца новых планов? Рюкзаки заплечные?
Или то, что плохо положил Союз?

Что хотите, люди? Хлеба и картошки?
Золота с алмазами? Белоснежных яхт?
Горюшка соседу? Радостей лукошко?
Вражеского плена? Осетров в сетях?

Люди-индивидуумы, есть у всех нас общее,
Общее, единое – Дарвин всё же прав.
От дикости пещерной
бредём куда-то ощупью,
На нижних две конечности
во время оно встав.

Нет, не питекантропы. Одеты и...

Сибирь - раздольная страна.
И в центре той Сибири
Девчоночка одна росла
Глазенки, как сапфиры

Ей имя было Суламифь,
Но Председатель - гнида:
"Какая, нафиг, Суламифь,
Ты будешь Степанида.

Одна на всех у нас страна,
Равны все поголовно.
И ты не думай, что вольна
Плевать народу в морду.

И, приподняв со стула зад,
Зашедшись от бронхита,
Вручил ей сухо аттестат
На имя Степанида

А в сердце аромат олив
И бьется имя Суламифь.

***

II
А вскоре началась война
Мужчин...

Солнце сонно накренилось,
Покраснело от стыда.
В синеве засеребрилась
Одинокая звезда.

Загасив огонь в светёлке,
Спала дённая жара.
Заворчали перепёлки,
Убеждая – спать пора.

Мчались кони – встали кони,
И в стреноженную лень
С опьяняющей погоней
Закатился чёрный день.

От искры воспламенившись,
Мглу ночную разорвал,
Затрещал, засуетившись,
Света огненный овал.

Там печёная картошка,
Источает аромат.
Где-то сиплая гармошка
Что-то стонет невпопад.

Словно огненные гвозди...

Узкие плечи, тонкие руки,
Волосы как переспелая рожь;
Словно на пиках - туфли на шпильках
И широченный, со стрелками клёш.
Где-то на свалках мусор горящий,
Дышит ноябрь зимой...
Как горячи твои юные губы,
Господи, боже мой!

Выигран бой,
Господи, боже мой!
Как рассудительны мы и мудры,
Но дышит июнь зимой...

Щёки краснеют в диком смущенье,
Пальцы на струнах гитары дрожат.
Ах, как я счастлив, ах, как мне страшно
.Сделать последний, решительный шаг!
Где эти...

Всех милее наук и искусств
Этих волжских разливов угодья,
Половодье желаний и чувств,
И весенних надежд половодье!

Майской свежею новью полна,
То зелёная, то нежно-синяя,
Торжествуй, вечной жизни весна,
Разливайся лугами, низинами!

Приласкав и осину, и вяз,
Обнимая колени осокорей,
Напои ты их впрок, про запас,
Чтоб и в старости полнились соками!

И земле, благодарной земле
Снова силушку дай плодородную,
Чтоб картошка была на столе –
Наша пища простая народная,

Чтоб расти...

В себе сами, что ни говори,
Вырождаются генсеки и цари.
Чтоб поддерживать их тонус и настрой,
Меж собой их надо скрещивать порой.

Как презенты, ну как презенты
Для народа, хоть кого спроси -
Президенты, президенты,
Главные спасители Руси!
Шашки к бою! Расчехлить брезенты!
На броню пехота и вперёд!
А впереди дивизий президенты -
Главные страдальцы за народ!

« Их откуда черти принесли?» -
Бабушка, ты так не говори!
Все они, за ложь нашу и гнусь -
Наказанье Божее...

Тебе, Владимир, шлю я свой привет.
Ты нас покинул — скоро тридцать лет.
Умчались вдаль тобою загнанные кони…
Да, ты был буйный, а мы — тихони.

Вот я тебя постарше, а живу,
Да только жизнь теперь, как сон тяжёлый,
Она, хотя и длится наяву,
Но каждый день грозит бедою новой.

Ты извини, Володь, что я по-свойски.
Постарше я и были мы на ты,
Когда гостил ты (помнишь ли?) в Подольске,
Спасаясь от столичной суеты.

Опять же, извини, коль что скажу нескладно,
Ты ж знаешь — я кузнец...