Капля дрожит на листке

Ах, цыгане!
Скитальцы
Полей.
Вы шумны
И беспечны,
Как дети.
Ваши спутники -
Пара
Коней,
Да кибитка,
Да вольный
Ветер.

Ваш очаг -
Над рекою
Костёр,
Ваша пища -
Похлёбка
Пустая.
Вам жилищем
Дырявый
Шатёр,
А постелью -
Трава
Луговая.

В поле снежном
Кнутами
Длинными
Вас стегали
Шальные
Метели,
И крестили
Июльскими
Ливнями
Небеса
У речной
Купели.

Жизнь
Бродячая,
Ох, нелегка!
Кажет месяц
Задумчивый
Рог.
И течёт
Ваш обоз,
Как река,
От развилки
К...

Встретил зайца дед Мороз,
Задаёт ему вопрос:
- Больно ты весёлый, друг,
Третий раз бежишь на круг,
Так нельзя, зайчонок, жить,
Не желаешь погрустить?
Заяц смех свой не сдержал,
Дед Морозу он сказал:
- Я, дед, радуюсь всему,
И грустить мне, ни к чему!
Ты глаза скорей протри,
Красота вокруг, смотри!
Вдруг нахмурил брови дед,
Грозен был его ответ:
- Смех я твой попридержу,
Вмиг в сосульку превращу!
Заяц вновь разносит смех:
Зайцу нет в лесу помех:
- Мне мороз твой не беда,
Мне...

А сегодня тёмная ночь...
Не горят опять фонари.
И по телу страшная дрожь...
Я иду... а дождь позади.

Ходит он повсюду за мной...
Я бегу... он следом бежит.
Каплями стучит мне... постой...
В жизни нам с тобой по пути.

Жутко тёмной ночью... такой...
И безмолвие в небесах.
Я иду... а рядом со мной...
Нагло улыбается Страх.

Спряталась за тучей луна...
Мне бы до зари протянуть.
У меня дорога одна...
Никуда с неё не свернуть.

Рядом страх... а дождь позади...
К сердцу...

Имя трепета линий - лилия...
Принадлежащая вечности белоснежных плеч под сводами горячих вен.
Имя воздуха нежности - лилия...
Где медлительность взгляда дышит, сливаясь с безумством касаний.
Поэзия трепета - ночь с твоими глазами.

Тень - лишь шрам, измучивший тебя...
Тень - лишь прелюдия, где раскрываются откровения движений.
Вздрагивает сокровенное...
Скользить губами ниже этих запретных линий
И чувствовать, как трепетно раскрываются лепестки.

Ступай по моим строкам босой...

Смотри, мы больше, чем слова.
Горячий след произнесенного губами,
Смертельно-сладкий яд
Шиповника с раскрытыми цветами...
Где место всем оттенкам и словам.

Дуги безумных лепестков,
Вибрирующая текстура с апокрифом «знать»...
Яркий шепот беззвучных касаний речи...
Изысканный состав,
Разлитый в белизне чистовика.
Не остывает пульс чернил,
Не забывает шепот трепещущей дрожи.
Никто здесь не помнит латыни,
Ее нежных и трепетных складок.
Это ты или я, это я или ты?
И капли падают на...

Пальцы рисуют:
Сначала губы
Потом ключицы,
Спускаются ниже...
Отзываются дрожью.

Как бабочка – обнаженность...

Наслаждение затяжного прыжка...
Мёртвая петля желания перехватывает горло...
Воск танцует на теле...
Откровения обжигающих контрастов
Каждой каплей звука...
Ещё так тепл след огня на воске...
Письменность губ...
Собирая в иероглиф невидимые вены любви
Руками переплетаясь с речью,
Пробуждается трепет.

Влажный ритм...
Твои бедра встречают язык пламени,
И медленно...

Прекрасная четвёрка
(четыре женских образа)

Здесь объединены четыре стихотворения – четыре женских образа, созданных в начале девяностых годов ХХ века. Стихи приведены в хронологическом порядке – «Вьетнамка», «Королева», «Негритянка», «Ведьма». Хотя в печати эти стихотворения появились в другом порядке.

«Королева» была напечатана в моей книге «Галактическая Осень», которая вышла в феврале 1997 года тиражом пять тысяч экземпляров. Хотя в продажу книга поступила лишь в начале лета. В...

Что ты видишь, что считаешь увиденным, виденным?!
Не касайтесь ничего, если это не любовь...

Лист падает, что-то пролетает мимо...
До тех пор, пока глаза выглядят созданными,Пиши!
Пиши о розе, о каплях росы, что стекают с её лепестков,
Проси её цвести в твоём стихомолении
Несмотря на то, что вокруг уже осень.
Поэзия - бог и богиня, идущие сквозь сад Садо.
Титульный лист его исписан именами ангелов и демонов,
Роспись кнута отбивает каждый абзац,
В почтении капает воск на их ладони...

Время оболгало нас всех, Любовь...
Ты - самая красивая Поэзия!
Ты - письма Цветения и письма Пепла...
Княгиня моей тесноты,
На восьмой день мы создали Песни Твои
И было уже бесполезно бороться с буквами...
И ночь дрожала...
И в памяти всех забывчивостей и пустот всплыл стих,
Стих, что был обнаженным внутри...
Обнаженным потому, что лишь обнажением можно произнести его.
Разве не мы научили тебя быть такой красивой, ночь?
Я отдал тебе три капли моих чернил...
Я написал мой языческий...

Лик девичий в окладе из волос,
спадающих руном на свитер алый,
над прозой жизни душу мне вознёс,
в поход, отправив, за бессмертной славой.

Тогда волной неслась по телу дрожь,
страсть родилась с нежданностью цунами
и в снежность горла, с силой: «невтерпёж»,
от губ, впеклась кровавыми следами.

Недолговечным было губ «тавро»,
мой облик был, не для её романа -
умчался поезд с ней в темным-темно,
от чувств моих, от «детского» обмана.

Чутьё щенком скулило: не вернуть,
но сердце...