Канон за болящего

«…Не ты ль стучишься в этот дом?
Не ты ль снимаешь без опаски
Мои излюбленные маски?»
СИМОН АБРИКОСОВ

Однажды к каждому придёт,
Из листопада иль капели,
Будь ты в бегах иль на постели,
Незримо-чувственный полёт.

Как будто явь, но будет сон
Как будто сон. Но всё же явь.
Мечтать о миге не резон.
Но Лао Цзы, похоже, прав.

Нет в этом мире миражей
Определённости явлений
Он видит роскошь Фаберже.
Я вижу творческое бдение.

И кто докажет мне, что я –
Всё вижу так же, как другие...

Поразмыслить интересно,
Как бывает чувству тесно.
Нас учили, держим рвение,
Но растет недоумение.

Нет друзья, любовь покурит,
Злость по круче сердце жмурит.
Горе льет с телеэкрана,
Посыпая солью раны.

Тяжело стерпеть побои,
Злость царапает и воет.
Рвется как вулкан с расщелин,
Хочет разум отмщения.

В напряжении стонет разум,
Обступили черти разом.
Провокациями травят,
Словом, беса забавляют.

Что же делать нам с давлением?
Напрягает мозг сомнением.
Политические Теги...

Традиций и канонов строгих
К чему придерживаться мне,
Непостижимы козероги,
А козерожицы вдвойне!

Хоть их завьюжены дороги,
Вокруг свирепствует мороз,
Они теплей и ярче многих,
Рожденных в пору летних гроз.

Их души всем - источник света,
Улыбки - словно в зной вода,
Не лицемеры, не аскеты,
Царят в сердцах и в городах.

Пусть им, упрямицам везет
И в январе, и круглый год!

Сложением моста между мирами, сложением неземной судьбы,
Канонам, року вопреки,
Но равные себе, сливаемся над бездной.
И средоточием в себе изъяты из рук смерти – освобождены.
Так долго мы смотрели в пропасть истины бездонной,
Что слепли и теряли память, но в бьющем свете воскресали,
Поднимаясь из земли.
Мечтою озаренные, по краю гибели прошли,
Но вызрели в огне и тлене, песками, водами оглушены,
Но слух отверзли.
И средостение креста нам раскрывало сердце,
И сердце токами...

Нету для любви канонов,
Нет заборов и преград.
Может быть, она в гормонах.
Или это райский сад?
То как тень она не слЫшна,
То как ветер гонит в даль.
То даст радость выше крыши
Или грусть, тоску, печаль.

И кроме Бога – сам себе судья,
Все остальные – не крупнее пешки.
И камни в спину и в лицо усмешки.
Все испытал, и все запомнил я.
Не до излишек.
Тени в небесах
Родителей, друзей и прочих близких.
Не втиснуты в каноны или списки,
И кроткое смирение в глазах.
Прости, Всевышний – жили, как могли,
Детей растили, пели, как умели.
Себе не взяли капли от земли.
Отдали все.
И попросту сгорели.
2001г.

Я проезжал мимо школы моей,
Чем-то утраченным память смущали.
И тротуар в этот миг освещали
Свет из подъезда и свет фонарей.
Господи, как бесконечно давно
Всё это было – учебники, школа.
Музыки ритмы и ритмы футбола,
Будто забытые ленты кино.
Нас не тянуло в ту пору к стиху,
Мы имена вырезали на партах.
Это потом мне запомнилось, в марте,
Тихая улица в позднем снегу.
Это уж после нам выдался срок
Споров и мыслей оставшихся с нами.
Долгих ночей с беспокойными снами.
Первых потерь и...

Тук, Тук! Все хорошо!
Счастье стучится в двери!!!
А что, я ему НЕ верю??!
Верю! Верю! Верю!
Я, открываю Двери!!!

Заходи! — бьется в груди,
Заходи! — будь, как дома!
Только, чтоб не в коме,
А в лично, моем, доме!

В доме! Доме! Доме! —
Бьет у меня в груди, —
Счастье, Я здесь! Не уходи!!!
Подожди!!!

Жди! Жди! Жди! —
Снова, бьется в груди…
Ты, — Любовь мне подари,
Только, не глупи!!!

Не спи! Не спи! Не спи!!!
Сердце ему отвари!
Этим, Миру СЕБЯ, предъяви!
И Любовь, — сама...

Я учил колдовство не по вычурным схемам Папюса –
Я терзал естество, превратив истязанье в искусство.

Я пытал ведьмаков, источавших миазмы гниенья,
В глубине их зрачков разжигая сухие поленья.

Я гадалок рубил, бультерьерам бросая ошмётки.
Я поэму любви сотворил из шипованной плётки.

Я похитил канон и секрет философского камня.
Я пророком из снов возжигал благодатное пламя.

Не прочтя ни главы из магической книги Папюса,
Я на людях (живых!) проверял благодать Иисуса.

7 июля 2015...

Я во имя Христа оскоплял греховодные мысли,
Наложеньем креста тьму коварных колдуний исчислил.

Во спасенье людей я ведьмовок до одури жарил.
Не хватало цепей – на свои покупал на базаре.

Накануне поста сотни грешников разом повисли
Над жаровней костра на любимом моём коромысле.

От неверности жён я на дыбе спасал гугенотов
И священный канон им читал – уж такая работа…

10 июля 2015 г
© Copyright: Виктор Дванольодинвосем