Камни

"Через крошево ничего невидящих лиц", пустых
глазниц, выбитых зубов, оков, тех подков, что
потеряли мы, цинковых гробов, дирижаблей
слов, песен, шаров, каплей, росы, предложения,
дел, ложа стихов, пакли, букв, снов , сора, пыли,
и другой гнили, идёт он, фараон, Египта, власте-
лин, к пирамидам, сфинксу, посмотреть, где ему
умереть, готов ли саркофаг, усыпальница, спешит,
времени нет, потерять нечего, вышло, саркома,
душит, щит не поможет, меч не нужен, чин не
спасёт, золото, камни...

Нежданный гром, как Тор сварливый
Грозится, что пойдёт на вы,
А дождь, слезливым подхалимом,
Целует камни мостовых.

Нептун трезубцем тычет в доки,
И волны хлещут через пирс,
Несётся парус одинокий,
Не ищущий спокойный мир.

Сметает ветер гроздья гнева –
Болтлив, упрям как Мирабо,
И дует вправо, дует влево
Опасный во хмелю Стрибог.

Жив Маниту в болотной мыши,
Есть Дао – кладезь вечных форм,
Но, если Будда вдруг услышит –
Мне стыдно за весь этот вздор….

Анубис, дикою...

Императору, тот чай налив,
поднеся став на колени и главу
склонив при этом, беззаветна
участь той, всё ему, служенье
трон, сила, разум, посох власти,
ей любовь к нему, напасти,
дети, стирка, варка, штопка,
и конечно же уборка, тех
дворцов и тайных комнат
где хранятся: злато мира,
изумруды и топазы и другие
камни, стразы ей, та участь
тоже, потому он всех дороже,
малым, ведь она довольна, выб-
ран путь, та участь, вольна….

Утро мне дарит
надежды иллюзий,
и день изо дня
я надеюсь и жду,
что желанное счастье,
обогреет лучами,
и небесною манной
одарит меня.

Я блуждаю в тумане
из проблем беспросветных,
осторожно ступая
по коварной земле,
лабиринтом бреду
из серой рутины,
спотыкаюсь о камни
глупых привычек,
натыкаясь на стены
своих же грехов.

Где ты счастье?
Откликнись!
И солнцем пробейся,
сквозь порочную тьму,
освети мне убогому
путь свой заветный.
Но хотел бы я видеть -
да не могу...

Кто я...?...всего лишь заключенный,
Свой срок мотающий в делах,
По жизни чей-то подчиненный,
Живущий в сплетнях на устах..

Кто я..?забытый раб,а может птица?,
Взлетев, стараюсь не разбиться,
О камни острые в полете,
Меня назад вы не вернете...

Кто я..?От часа в час...все тяжелее...,
И с каждым словом всё больнее...
Стараюсь выжить..раствориться..,
Кто я..?Забытый раб иль все же птица?

В подлунном мире нет мне места,
Повсюду, всем, всегда чужой.
Знать то судьба моя, то крест мой,
Пройти по жизни путь такой.

Пройти о камни спотыкаясь,
Обид, неверия и тьмы.
От боли в сердце задыхаясь,
Упасть в обьятия зимы.

Там в саван белый смерть-пустыня,
Оденет душу, дав покой.
И чувства в теле все остынут,
И боль моя умрёт со мной.

А Вечность дунув, свет погасит,
Звезды, что песнею зажёг.
Другой, своей звездой украсит,
Вам небом сделав потолок.

Простите, что не смог...

Пасмурно сегодня. Туча иногда
Слёзками бросает и за провода
Крепко их цепляет. Всё равно земля
Тянет вниз и, ойкнув, прыгает весь ряд.
В листья золотые, в поздние цветы.
В зонтики тугие, в разные мечты.

Бродит одиноко, тень моя меж них.
Нехотя рождает новый мокрый стих.
В нём цыганку встречу в сумраке аллей.
В юбке пёстро-длинной, с глазом, меж бровей.
Взгляд пронзит мне душу призраком надежд.
Руку протяну ей, как просящий жест:

«Погадай, цыганка, на мою судьбу»,
Хоть совсем не...

В щель в полу укатилось колечко,
И блеснув, с глаз пропало навек.
Шумит город как бурная речка,
Средь людей в нём живёт человек.

Он не носит колец — не привык,
Одет просто и скромно, обычен.
Он не юн, но пока не старик,
Миру этому он безразличен.

Миру он, как песчинка в пустыне:
Незаметен, лишь малая часть.
Когда ветер бархан передвинет,
Под него она может попасть.

А колечко под полом пылится,
Небольшой, золотой ободок.
Человеку сегодня не спится,
Он полночи глядит в потолок...

Полынь рта, снег волос, ветер пальцев,
заплаканные солнцем глаза младенца, пустыня глаз мудреца.
В скупой, дребезжащей серостью осенней системе координат,
наскребаю сведенную сталь струны в окне уходящего поезда света.
Кричащие кошки, где-то рядом, их металлического скрипа когтей
ищет глиняная дощечка души.
Стреляю метафизической скукой волхва в каменное сердце ноября,
в вырванные волосы светила, в слепоту небесного ока,
в охрипшие связки ворон на проводах ветра.
В невзрачном небе...

Экзальтация звезд на ветру,
виолончель улыбки луны
с бутона ночного цветка,
в стрекозах фонарных венков
мошкара дневной пыли,
оседающая
в сырость костей новостроек.
Я сплю на коленях проспектов,
как апостол
самой древней и долгой ночи,
вырезая морщины газонов
лезвием испепеленных зрачков,
я проповедаю нежные камни
жертвенников,
и застывшую кровь зимних садов,
чтобы быть, хоть на градус честней,
чтоб обмануть вечнозеленую смерть,
хвоей провисшую
со ствола призраков времени.