Камни

И опять за окном моим снег,
И опять на душе лишь тоска.
Закрываю глаза лишь на миг
И на вечность вокруг тишина.

Как же холодно в той тишине,
Как же грустно, что только она
В бесконечно печальном сне
Обнимает за плечи меня.

И как много боли в груди,
Будто камни каждого дня,
Те, что были и что впереди,
Бьют с разлету в сердце меня.

Открываю глаза и вновь
За окном моим только снег,
Лишь еще холодней стала кровь,
Лишь еще одной жизни нет.

И вдали, среди серых теней,
Видны...

Бьют волны об камни и солнца пожар
томят мою душу давно,
мне снится ужасный, волнующий сон,
я знаю, тебе всё равно.
Забыть я не в силах прекрасный прибой
и этот пустующий пляж,
как яхта плыла, играя с волной,
и был этот вечер наш.
Но каждое утро с слезами у глаз
на пляж приходила она,
девченка у моря стояла лишь час,
она кого- то ждала.
И парус завидев, сияла она,
как будто мечтой озарялась,
но парус наш пляж миновал, как всегда,
девченка слезой умывалась.
Мне снится ужасный...

Я не знаю Тебя о, Боже,
Как могу я Тебя искать?
Я могу лишь ждать у порога,
Я могу лишь себя причащать.

Боже милый, о, Боже правый,
Ты придёшь ко мне в нужный черёд.
А пока в ожиданье исправном
Буду чистить к приходу чертог.

Милый Боже, мы так искучались
Друг без друга за сотни веков,
Так навстречу безумно рвались,
Что наверно уж скоро итог.

Мне осталось последние камни
На дороге Твоей убрать.
Мне осталось последние капли
В ожиданье своём проливать.

О, мой Боже, мой свет...

Ату его! -
И камни вслед.
Его не звали на банкет!
Его нет в списке для гостей!
Тут только тот, кто признает
Лишь наше кредо.

Под град обглоданных костей,
Остатков званого обеда,
Есть шанс отречься от себя
Или погибнуть от обиды,
Или уверовать в сердцах
В то, что, вокруг, все люди гниды.

А нужно, лишь, идти вперед,
Переступая через беды,
Собрав в ладони хрупкий лед
Надежд и собственного кредо.

Преимущественно думает,
Знает относительно,
Размывая выразительно,
Решительно считает,
Что видимость сомнительна.

Гуляя под сенью высокою,
Смотря на камни подземные,
Алгоритмами глубокими,
Приданое смеряя доброе,
Глазами уставшими.

Сознанье рвётся вольное,
Самоубийственно жестокое,
Жестокое неоправданно,
Сокрытое за стонами,
Мышлением сминаемое.

Верно то, что скрыто в сердце,
В души свободной клетке,
Запорошенное снегом мокрым,
Собственного производства,
Забытое за...

Застывшими отарами овец
Уснули камни меж садами...
Земля перебрана руками
Чтобы средь гор росли сады...
Струится тихо сизый дым
Между зелёнными ветвями...
Маслины стройными рядами
Теряют горькие плоды...

Цепи… цепи… кинжалы…
Одинокие скалы…
Ночь… гроза… горят свечи…
Грустью прожжены встречи…

До рассвета… до крика…
Ночь… обрыв… эхо… дико…
Холод… камни… крик… волны…
Так любить… это больно…

Так бояться опасно…
С тобой ночь… что ж… прекрасно…
Со мной пропасть… не впервые…
Резче… резче… на срыве…

Резче… мягче… быстрее…
Ритмы… когти… костры…
Безысходность… страсть… больнее…
С каждой ночью… все больше я… это ты…

В глазах… красная усталость…
Слишком многое… в этой жизни...

Мое перо молчать не может,
И строки пишет день за днем,
Про то, как море камни точет,
О том, как мы с тобой вдвоем.

Как хорошо, что солнце греет,
Когда так хочется тепла,
Прохладный ветерочек веет,
Когда столь знойная жара.

И дождик лужи наполняет,
Чтоб радуга была видна.
Цветами небо озаряет,
И вглубь уходит, в небеса.

Перо расскажет, все, что знает,
Не кончатся чернила в нем.
Пока живет, пока страдает,
Душа моя, прекрасным днем.

Сердце крепко сжимает непонятная боль,
А душа умирает, теряя любовь.
Я готова разбиться о камни внизу,
И тучи собрались, взывая грозу!
Всё то, что радовало раньше,
Сегодня стало хуже фальши.
Жизнь пришла на ту остановку,
Где кто-то кричит: «Готовь похоронку!»

И Фантомас в зеленой маске,
И офицер немецкий в каске,
И восемь просто человек,
И пожилой один узбек -

Сидели в кузове и пели,
И пели песни в русле рек,
Но руку погрузив в пропеллер
Сказал им русский человек.

Сказал - и вышел в воду лихо,
Как будто был сухой топор:
"Смотри, опять в желудке тихо!
У старика опять запор!"

У старика того, узбека,
Что лихо в кузове сидел
И офицеру песню пел
Про камни древнего Казбека.

Бог дал ему язык из меха.
Увы! Таков и мой удел.