Качаться

На Графской пристани причала,
сверкало солнце красотой.
Кружилась чайка и кричала,
над Ливадийскою волной.

От Севастопольского порта,
качаясь, плавно, на ветру.
Плыла трёхмачтовая яхта,
с Имперским флагом на борту.

Перенесёмся на мгновенье,
в года сентябрьских тех дней.
Когда от мук кровотеченья,
страдал наследник Алексей.

В тот день неясный, непогожий,
царевич ногу так ушиб.
Что в забытьи, на смертном ложе,
в тяжёлом недуге лежит.

Покрылось тело синяками...

Потух свет, прокричал петух (трижды), (а ты не
зряч?) и не зажечь свечи и не зажечь факела, и
не найти калач, крихту, (утолить голод), глотка
пресной воды, (капли), (жажду). (Холод не про-
гнать снегом? а жару бегом?) Факир был пьян
и фокус не удался, а так всё хорошо начиналось,
и конь не валялся, качался баркас на волнах, се-
ти в куче, (нужно заплыть и забросить), (чтобы
стать, лучше?), (осуществить улов?) песок на зу-
бах, (фенхеля плоды и укропа), чтобы ничего не
осталось...

Лодка на двоих! Вода такая чистая,
Что видно дно сквозь отраженье,
И так спокойно на душе, а солнышко лучистое
Растопило в сердце все сомнения.

Лодка на двоих качается волной,
Дарит блаженство близости друг друга,
И наполняется душа цветущею весной,
Прогоняя прочь оттуда злую вьюгу.


Лодка на двоих плывет, тревожа гладь,
Уносит в мир тишины, покоя,
И тем, кто на борту, она дает понять,
Что в лодке на двоих скоро будет трое!
23/04/2014

Крымскому другу, дыхание матрицы из-за мар-
циала, катится, (или врагу не пожелаю, всё с ко-
нца? сначала? с середины? потуги пусты, пови-
нны, полны? как у берега волны? моря (понты),
штиль, лишь временами бриз, прохлада,.....ве-
сна, тебе мой брат, чего ещё надо? депрессии
нет, места, всем хватит, время твоя невеста?...
да и солнце веселит, хвалит, кудри теребит, ко-
лышет, лишь ветер, чуть-чуть дышит, (с моря,
безобразник) (душу, воду лишь качает, морщит,
смерти щит, ропщет...

Любовь слепца, невежи и глупца
Не доведет до праздного венца.
В объятьях ночи, стоит за дверью,
Занялся сексом, ушел, не верю!
"Цветок" твой сломлен и не нужна,
Любовь девчонки уж не важна.
Закрыты настежь твои глаза...
Стоишь на крыше, течет слеза,
И весь твой город так мирно спит,
Девчонка-ангел над ним парит.
И в дверь раздался опять звонок:
"Прости.Люблю.Обидеть смог!"
Но он не знает, что за спиной,
Стоит она качает головой.
И мертво тело, пусты глаза,
Из глаз не может...

Где-то стелется дым,
Где-то звоны оков,
Я живу Русь твоим
Смутным эхом веков.

У пруда старый клён
Шепчет, ветки качает,
Грустно так словно он
По кому-то скучает.

А в озёрную гладь
Смотрит тонкая ива,
Огорчаясь, что прядь
У берёзы красивей.

Песню колокол льёт
Несказанно певучий,
Вслед заря ей плывёт
Красной розою жгучей.

Где-то стелется дым,
Где-то звоны оков,
Я живу Русь твоим
Смутным эхом веков.

Неопознанный летающий объект,
К нам откуда-то намедни прилетал.
Из него валил инопланетный свет,
Он, попавших под него, омоложал.

Пелагею бабку превратив в девицу,
Её внука опечалил этим он:
Внук бабули молодой, её стыдится,
Ведь друг внука, в неё по уши влюблён.

Она девица-краса, коса по пояс,
В глазах чисто-синих, неба живёт даль.
Но в них с юнностью есть жизни долгой строгость,
И огромная и светлая печаль.

Ванька — друг внучка, в любви ей признаётся,
А она в ответ качает...

Сиюминутная элегия заката,
словно мотив сверчка накоротке
в вечернем сумраке, где тает налегке
пыль полдня под морщинами халата.

Смоль горизонта, бледных окон фрески
хранят, как память – смертную тоску,
смак полусна, преклонную весну
под чёрной скорлупой слепого сердца.

Густые ели, лапами качая,
в святилище, с сокровищем молчанья,
откроют дверь, захлопнув глаз просвет.

Просалютуют парковые кроны
сквозь беспорядок неба невесомый,
и ночь покроет тайной, словно смерть.

Как ни бейся, как ни бойся проиграть,
Все равно тебе придется выбирать.
Между строем и толпою,
Между светом и покоем,
Нас качается отчаянная рать.

Это муторное время не про нас,
Вот и лопается встроенный компас,
свято чается: вот-вот
Все само самой пройдет,
Рассосется, утрясется, пронесет…

Не надейся, не хватайся за слова,
Осторожность, разумеется, права,
Трусость гордости мудрее…
И зачем он только реет,
Этот глупый буревестник в головах?!

Как не хочется опасностью дышать...

Апогеи – в перигеях, перигеи – в лунном сне
Не качают, уж, качели, не пируют – на Душе
Нет ни мартов, нет апрелей – май в кессонной пустоте
То замёрзнет, то потеет как межзвёздный атташе…

Прилетел он в каруселях, словно титульный месье,
На компьютерных системах, вдохновителем поэм…
Приземлился в наше время, в племя мая – по весне
Нам представил панацею от удушья, но зачем?!

27. 05. 14