Этот груз не поднять

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Когда яблоко с ветки срывала,
ей послышался голос Отца:
«Только б это мгновенье не стало
настоящим началом конца!
До чего же ты, Ева, упряма!
Ну да ладно. Решила – срывай.
Только яблоко это Адаму,
заклинаю тебя, не давай!
Предложив угощенье такое,
превратишь ты барана в козла.
Ты разбудишь начало мужское,
а оно – средоточие зла!
Плод заветный в Адаме пробудит
неуёмный задор боевой,
и поверь: его тело не будет
никогда уж дружить с головой.
Зло в душе его возобладает
и собою...

Вы чего, пииты, приуныли?
Нет ни гонораров, ни вина?
Вспомнились те давние, иные,
Лучшего здоровья времена?
Вспомнилось, как люди были рады
Рифмам? Как любили вам внимать?
Пишем книжки. Может быть, не надо?-
Всё равно их некому читать.
Будут ненавидимы и кляты
Те, кто причинил России зло.
Но и мы, конечно, виноваты
В том, что так вот всё произошло.
Лирикою тешились невнятной.
Пели про берёзки и про грусть.
Сами не поднялись
и набатным
Словом не подняли нашу Русь.
Кто нагой...

Мы все живем как будто, но
Не будоражат нас давно
Ни паровозные свистки,
Ни пароходные гудки.
Иные - те, кому дано,-
Стремятся вглубь - и видят дно,-
Но - как навозные жуки
И мелководные мальки...

А рядом случаи летают, словно пули,-
Шальные, запоздалые, слепые, на излете,-
Одни под них подставиться рискнули -
И сразу: кто - в могиле, кто - в почете.

А мы - так не заметили
И просто увернулись,-
Нарочно по примете ли -
На правую споткнулись.

Средь суеты и...

Обжив неведомый лесок,
Подняться резво спозаранку,
Собрать с берёзы свежий сок
В свою походную жестянку.

Валяться в щиплющем снегу,
Абстрактный след на нём рисуя.
С колен вставать назло врагу,
Забывшись в нежных поцелуях.

И выйдя смело в поздний час
На лошадиную дорогу,
Хотя бы раз, хотя бы раз
Подняв глаза, ответить Богу

На все вопросы о делах,
Про глупой жизни лотерею,
О тех, кто варятся в котлах,
Но ни о чём не сожалеют.

Кричать и слышать тишину,
Топтать по грусти...

Ах! Если б можно было сердцу приказать!
И не заплакать. И ему сказать:
"Я не люблю тебя! Уйди!"
И боль свою сдержать в груди...
Так странно в этой жизни все
Ты веришь, любишь и мечтаешь
А он берет твое сердечко так
Бросает. И тебя не замечает...
Ты открываешь пачку сигарет
И пьешь свой ароматный кофе
Совсем не ешь ты сладеньких конфет
А просто плачешь, горько так от боли...
Когда-то было все иначе:
Смеялась ты и весело шутила
А вот теперь не знаешь ты
Подняться будет трудно. Без...

Тот летний день казался мирным,
Разведка ж, наша донесла.
Под солнцем, горы были ширмой,
В горах большая банда шла.

Ту банду, уничтожить надо,
И командир поднял отряд.
Но у большого водопада,
Попал отряд, в кольцо засад.

Душманы их опередили,
И получилось всё вверх дном.
У духов здесь была, в том сила.
Свалились с гор, как снежный ком.

Но чтобы без потерь пробиться,
Решил один: - Собой рискну.
И на себя не надо злиться,
Погибну сам – отряд спасу.

И вот увидели солдаты...

Влез Иван - царевич в царскую темницу,
Чтоб украсть из клетки золотую птицу.
Только приглянулась клетка золотая,
И её схватил он, про опасность зная.
«ты хватай не клетку, - птицу золотую» -
Волк ему твердил все, да видать впустую.
Поднялся шум – грохот, прибежали слуги,
Потащили вора да под белы руки.
Царь как глянул оком с высоты на вора,
И сказал сердито, не спуская взора:
«Знаю, не достанешь лошадь и девицу,
А бери ты клетку, вместе с клеткой птицу,
И беги по полю дальше во все...

Вот поднялся Вождь
в свой ничтожный рост.
И в усмешке
скривил рот
И сказал он так:
этот первый тост
За великий русский
народ!
Нет суровей, сказал он,
его судьбы.
Всех страданий его
не счесть.
Без него мы стали бы
все рабы,
А не то, что
ныне
мы есть.
Больше всех он крови
за нас пролил.
Больше всех источал он пот.
Хуже всех он ел.
Еще хуже пил.
Жил как самый паршивый
скот.
Сколько гнусных
и черных дел
С ним вершили
на всякий лад...

Мне без тебя - слова мои беззвучны,
В них музыки нет той, и все слова
Упали в омут грязной, серой тучей,
Подняв слой ила в глубине от дна.
Поняв себя в среде, родной до боли,
Что грязь, роднее ей была, чем князь,
Поднялись мутью, с обречённой долей,
Не Бога, даже Чёрта не боясь