Эпоха застоя

Обычный день, обычный двор,
Пустырь заброшенный, железные ворота.
Забыт футбол, всё поросло травой,
Идя во двор, брать мячик – неохота.

Собачий лай на фоне старых труб,
Торчащих, как два символа эпохи,
По вечерам из окон слышан звук,
Как - будто стоны чередуют вздохи.

Теплая кухня. Девятый этаж.
Наша подлость – всего лишь житейский багаж.
Наша свобода – блестящий ошейник.
Наша родина – глобальный человейник.

Этносы, гимны, эпохи, народы…
Квитанция ЖЭКа, оплата за воду.
РАЗъединение, РАЗпонимание,
Мелкобуржуазное мещанское сознание.

Сытость, спокойствие, теплый чертог.
Кодекс филистера четок и строг.
Руки в карманы. Рот на замок.
Житейская школа. Последний звонок.

Флаги, трибуны, толпа, демонстрации…
Кнопочка «Выкл.», бегство в прострацию...

Смотреть на нищих больно очень,
Но положение вещей
Имущий изменить не хочет,
А как такого гнать взашей?
Раз на дворе такое время,
То здравствуй нынешнее племя.
Ведь тот, кто крепко держит власть,
Другим оставит, что украсть.

Такая выдалась эпоха -
Кто не работает, тот ест.
А тот кому особо плохо,
Пусть обращается в Собес.
Да, времена не выбирают,
В них люди тихо вымирают...
А тот, кто этому виной,
Пред всеми ходит как герой.

А вдруг случись - герой всех кинул,
Не схиму...

Во всей проявленной вселенной
По истечении многих лет,
Не вспомнят,что и был сей тленный,
Да,и к тому ж еще поэт.

Что воспевал,чем тяготился
Исчезнет там,в пыли эпох,
Но если спящий пробудился,
То,значит,был поэт неплох.

Если слепой узрел дорогу,
Он величайшее сумел,
Уйдя к последнему чертогу
Без груза несвершенных дел.

И плешивая глава откатилась на столетья
Не оставив остывающего милого лубка
В каждом шаге парафраз и дела что междометья
Если вглядываться в плотность евразийского клубка.
Разделили череп. Краска сохнет быстро и нелепо,
Сохранять через мгновенья изменения в edit
Испражнение как воздух – ощущаемо, но слепо
Ясность тёмного в контексте незаметно победит.

Шёл последний луч эпохи, длинный до сверхбезобразья
Анн нотацией тираня и тирана и перон
Где любовь. Сомкнулись фразы; в масках...

Меня окликнуло сегодня утром Солнце,
спиной стояла я к нему.
Кто звал молчанием меня?
Диск Золотой ответил: Я!
Я удивилась – будто я впервые увидала
тебя таким сегодня, о нежно-золотистый жизни центр.
Другое Солнце, да, совсем другое…
Кристальный магнетизм и сила притяжения иная.
Но как понять, что говоришь нам,
когда кругом столь низкий быт нам чакры закрывает.
Но сердце знает,
ведь Солнце с сердцем в составе совпадают.
Да и твои глаза с портрета смотрят на меня
и вновь...

Сквозь эпохи и время,
Сквозь пески и стихи
Пролегает пол неба,
Половинка земли.
Половина краюхи,
Половина тебя.
В кольца сжатые руки,
Разомкнуть бы любя....

Или это описка,
Или новый стежок
Головы-обелиска,
Сердца ли маячок...
Капнет вечер прохладой,
И споёт в унисон
Чья-то песнь-серенада
Побуждением волн.

Не смотри хлопотливо,
Говорила себе.
Безупречно красива
Жизнь на новой земле.
И стекают упрямо
Говорильни слова,
Распуская реально
С плодоножки себя..

Через вселенную
Промчится время,
Звездою яркой бытия...
Забвеньем скажутся
Мгновенья,
Эпохи жизни,для тебя...
Очнувшись -
От бессилья плена,
В изнеможенье теплоты...
Раскинешь руки
И в мгновенье,
Получишь допинг чистоты...
Что здесь, что там -
Одно и то же,
Процесс обмена пелены...
Рука в руке
И нет уж тлена -
Закон взаимности любви!

+



Волжский город пушится
декабрьским белым торцом…
У роддомовских окон… сугробы измяты предельно…

Как же это масштабно
на стыке эпох
стать отцом.

Но отвесный масштаб:
для декабрьской внучки стать дедом.


Не космическим старцем. А дедушкой славно-земным.
Влет несущим в «ОКНО ПЕРЕДАЧИ»:
кефир и бананы…

Мирозданья ярчайший этаж — криком-плачем звенит!!…
Там планеты сосут молозиво…
Там кормятся страны…


Бетельгейзе и Альдебаран… SMSки — рекой…
И сугроб по...

Подчинён и как прежде не волен
Укротить песнопенья надрыв.
Время лиры, рождённой в неволе,
Порождает к свободе порыв.

Мы рождались как будто для воли,
Но во клети ползут наши дни.
Если впрямь есть лимиты для боли,
Перекрыты стократно они.

Пусть эпоха, казня, не ласкает,
Дар поэта – сверканье ножа.
И чернилами вновь истекает
Искромётная чья-то душа.

Песнь поэта – Христова невеста,
Не смущайся, не гнись и не трусь.
Если есть для Поэзии место,
То оно называется Русь.