Эпоха рыб

В море прибрежном, уныло и нудно,

Разными курсами мечется судно.
Рыбу-салаку морозя давно,
Юные души калечит оно.

В узкой каморке, в тумане и влаге,
В узкостях меж коробов и бумаги,

Жутких приборов и мусорных груд,
Круглые сутки свирепствует труд.

Злобные дядьки кривыми руками

Рыбу ЖИВУЮ сцепляют комками,

Матерно между собой говорят,
Ради зарплаты злодейство творят...

- Говоришь не клюёт? Про рыбу?!
Где ж ты видел у рыбы клюв??
Лучше ловли придумал ты бы
Посущественней действий глюк!

Моя пирога плывет
по быстрой воде.
Духи реки шепчутся брызгами,
влажными бусами
светятся окрест бортов
моей пироги, моих сетей,
словно зимы ожерелье
льдом серебристым струится.
Я жертвенной песней склоняюсь
к подножию
изумрудно-свинцовой волны –
река, принеси мне священным
течением рыбу-вещунью,
река, дай рукам моим ловкости,
силы и веры
удержать чешую из алмазов
рыбы богов.
Я оберну ее в листья ночные,
и, жадно глотая воздух, она
напоет мне
выкупа песнь –
да не...

Дня не видно из-за серой
пелены...
Может, кто-то съел без меры
белены?

Или выпил самогона
литров пять?..
Ничего здесь из-за стона
не понять...

«Человек, послушай, где ты?
что с тобой?» —
Шепчет грустная Планета —
Шар Земной.

Рыба в море — кверху брюхом
круглый год, —
Только вот, никто и ухом
не ведёт!

Дна не видно из-за плёнки
нефтяной,
А головка у ребёнка —
с сединой.

И всё так же без ответа
крик: «Постой!..»
Стонет, мечется Планета —
Шар Земной.

Всё...

Люди… Рыбы… Океан…
_______
Это – Правда! Не обман
Заставляет их молчать
Вынуждает там стоять
Не дышать не шевелиться
В глубине молчком молиться
Посейдону – Богу дна…
_______
Люди… Рыбы… Тишина…

17. 02. 17

как будто кулисы в театре

смыкаю усталые веки

и слышу как город ложится

и слышу как лают собаки

как плачет соседский ребенок

как где-то скребет по асфальту

метлой обезумевший дворник



я сплю как на дне океана

где плавают голые рыбы

где щупальца медленно тянут

тупые и сонные твари

где плавают плоские монстры

раздавлено скучно и тихо



и мне ну конечно не снятся

морские и райские дали

цветные и мелкие рыбы

кораллы и звезды морские

и солнца...

Как сдержано силён великий Сфинкс,
Взирающий неспешно на эпохи…
Среди любых ловушек, ям и мин,
Внимание… и не прилипнут крохи.

Сквозь непогоду лет стремятся вверх,
Храня седые тайны, пирамиды…
Спокойствие… да подмастерьем - смех,
И битый стОит больше всех небитых.

Скрывает мощь текучести песок,
В единстве первозданном всех песчинок…
Невозмутимость… может, как итог,
Спасти от камня, брошенного в спину.

Теперь не умирают от любви.
Насмешливая, трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови.
Лишь без причины человеку плохо.
Теперь не умирают от любви.
Лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но, неотложку, мама, не зови.
Врачи пожмут беспомощно плечами:
Теперь не умирают от любви...

Я не в тот родился век,
и не в ту эпоху,
если б был я древний грек,
был бы выпивохой.

Если б в Средние века,
был бы мушкетёром,
и гонял бы в пол-пинка
гвардию с позором.

В девятнадцатом веку
я бы был поэтом,
разгонял бы грусть-тоску
рондо иль сонетом.

Мне бы в двадцать третий век
взять бы и податься,
средь космических парсек
с кем-нибудь бодаться.

Был бы парень хоть куда
и на загляденье,
без меня у них - бeда,
только приключенья.

А пока живу я тут,
и смиряя душу...

Обычный день, обычный двор,
Пустырь заброшенный, железные ворота.
Забыт футбол, всё поросло травой,
Идя во двор, брать мячик – неохота.

Собачий лай на фоне старых труб,
Торчащих, как два символа эпохи,
По вечерам из окон слышан звук,
Как - будто стоны чередуют вздохи.