Из хлебо булочной жизни

пахнет хлебом,
пахнет мамой...
в солдатских снах

Мы ни хлебом едины,а кровью,
Что проливали, стоя в боях.
Мы были тогда едины болью,
Когда друзей хоронили в полях.

Мы были когда-то как братья.
Но всё изменилось. Стало не так...
Теперь уж не до рукопожатий:
Кто был нам друг - отныне враг.

Висит лиловое, заснеженное небо,
как плащаница, на созвездиях – гвоздях.
Облатка тонкая Рождественского Хлеба –
маяк божественный на праведных путях.
Она, подобно негасимому светилу,
всегда готова разогнать кромешный мрак
и нам напомнить, что в ту ночь происходило,
когда младенец – Иисус лежал в яслях:
как пастухи несли Иосифу с Марией
Творцом ниспосланную им Благую Весть
о том, что сын их Божьей волею – Мессия,
на землю грешную спустившийся с небес;
и как волхвы, забыв про сон...

И снова день, и облачно, и хмуро,
И пробежать по лужам хочет дождь.
Бреду в плаще под зонтиком понуро
Осенней слякоти ласкает дрожь .

Но это жизнь с ее насущным хлебом,
И радости тепло живет в душе,
Что я живу под этим серым небом!
ЖИВУ так много дней и лет уже.

И сделав смелый шаг в восьмой десяток,
Оставив горести и боль и страх
В Отставших от меня в семидесятых
Лишь помня милых, добрых, о друзьях.

И пусть голы за окнами березы,
И мечется по улицам листва.
Я не приемлю...

Мы хлеба делили краюху,
С тобой пополам побратим.
И в радостных днях, и в разруху,
Был рядом ты — был мне родным.

Такой друг как ты — Бога Даром,
В тебе — мне Его Благодать.
Но нас судьба злая по странам,
По разным, смогла раскидать.

Зачем-то так было Всевышним,
Назначено нам в наших днях.
И мы, разным воздухом дышим,
С тобою, на разных путях.

Разбита судьбой по этапам,
Вся жизнь наша, в каждом она.
Кого-то забрав или дав нам,
Событий и фактов полна.

Мозаику дней время...

Из протянутой руки хлеб
Не побрезгуй и возьми сам.
Сводник-случай, как всегда слеп
И обрящущий неймёт срам.

В полнолуние ищу тень
И пощады не прошу в зной,
А слова произнеси те,
Предназначенные мне одной.

Дайте хлеба теплого с золотых полей,
Родниковых вод глоток холодный,
Из лазурных неба простыней
Ласки солнца, да ветров проворных.

Дайте тенью сосен чистоту,
Полевых цветов красу простую,
И многоголосье по утру,
Что несется птичьим сабантуем.

Дайте мне земли родной комок,
Я слеплю свой мир из рыхлой горсти,
Я вдохну в него природы легкий слог,
Коего так сердце яро просит.

Я, раздающий воду и хлеб
Тем, кто желает и тем, кто не хочет.
Я - тот кто, конечно, услышит в ответ:
- Да, кто ты такой, чтобы пророчить?

Я - тот кто, пал низко, на самое дно,
И ползая там, в зловонной жиже,
Не пил и не ел до тех пор, пока
Не вылез из ямы, к Богу поближе.

Я, не угодный вам, в ваших делах,
Чаще – без денег, но реже – без чести.
Знаю на вкус, как она горька -
Милость людская, с корыстью вместе.

Краюха, как осколок неба,
иль лучше, как плевок в лицо -
его судьба порой нелепа,
как попадает к подлецу.

Ребята, так совсем не надо
на улицах себя вести -
ты бросишь плитку шоколада?
И с хлебом тоже не шути...

На рельсах человек, в руках авоська.
Два нарезных батона только в ней.
Он под трамваем, вроде Берлиоза,
Не головы лишился, а ступней.

- Какая в том идти была потребность?
Всему виною чёртов сериал...
Да, ни хрена себе, сходил за хлебом...
Жену бы лучше я за ним послал.