Июль поет

Как эти поля зелены и как небеса безмятежны.
Как воздух от зноя дрожит и рвётся на волю душа...
Я здесь позабуду тебя, мой изверг жестокий и нежный.
Сольюсь с одиночеством, всласть полынным дурманом дыша.
Лежать, наблюдая стрекоз, парящих легко и отважно -
блаженство.
В густой тишине кузнечика цитра звенит…
И некого время спросить, да это уже и не важно.
Безвременье. Полдень. Июль. И ястреб пронзает зенит

2006-07-08

дождливым летом спать да спать бы
поджав колени под живот
и знать что всё пройдёт до свадьбы
и после свадьбы заживёт
а дождь пройдёт ещё до снега
и оглянувшись в декабре
казаться будет манной с неба
ненастный август на дворе
пока ещё июль с неделю
неутешителен прогноз
и можно ничего не делать
лежать уткнув в подушку нос
под шёпот капель монотонных
дремать и сны вязать крючком
пусть дальних громов обертоны
кузнечик трогает смычком
лениться встать чтоб выпить чаю
и бересты...

Ты человек-февраль, ты идёшь по лесу,
лыжами разрезая блестящий наст.
Я человек-июль, я в тени навеса
из малины варенье варю для нас.

Ты человек-зима, человек-охотник,
ты суров и твёрд, твоё слово – сталь.
А я встречу у порога, обниму тихонько,
чтобы мягче воска под губами стал

2013-02-27

Поет небо в твоих руках,
Тают слезы в твоих глазах,
Стал огромным, пустым весь мир,
Ты остался совсем один.
Поет море о ней одной,
Шепчут волны, морской прибой,
Одним вздохом дышали с ней,
А теперь она дочь морей.
Плачут звезды о сердце твоем,
Слишком много горечи в нем,
В небо птицы уносят любовь,
Пьет тоска из души твоей кровь.
Лишь смеется один Посейдон,
Очень счастлив, наверное, он.
Ведь невеста досталась ему,
Тебе в жены оставляя тоску...
Ты не...

Поет актриса, так слащаво!
Подернув фальшью вдохновенье,
Она надменно, величаво
Плетет из нас благоговенье.
Нам не сломить ее напора,
И мы, послушные рабы,
В оцепененье - что столбы.
Под сенью льстивого позора
Собой являем ложь сюжета:
Кричим 'Виват!', цветы бросаем
И в восхищенье замираем
Под звуки тусклого куплета.

Июль. Жара заполонила дом,
не шелохнется вышитая занавеска,
любимые конфеты слиплись в ком
в хрустальной вазе на столе, и пахнут мерзко.

Открытое окно, звенящий зной
плывет. Дрожит тоска и душит тишиною.
Бывает не жестокой жизнь, не злой,
но чувствуешь себя игрушкой заводною.

Все, что хотел, исполнилось-сбылось,
а ты, как нищий, у которого червонца
нет за душой и небо отреклось.
Невыносимо больно – сердце захлебнется.

Июль шестидесятого. Встречали
В краю рыбацком сразу трёх вождей.
Венгерского с немецким привечали
И нашего не гнали мы взашей.
Напротив, фимиам вовсю курили.
Неважно, что порою он горчил.
Средь пионеров, что цветы дарили,
И я букет свой Ульбрихту вручил.
Потом с подмостьев гости наблюдали,
Как на огнёвке ловят осетров,
Потом в толпе вовсю митинговали,
Потом – под тентом сели, под шатром.
Ломился длинный стол от чудных кушаний.
И я там был, сидел за тем столом.
Не пил, конечно...

Июль, трава, косить пора,
В росе весь луг, краса вокруг!

Коса звенит, глаза слепит,
От солнца жар, во рту – пожар.

Кваску налей, со мной попей.
Работать лень, закончен день.

Спадает зной, лежу с тобой.
Прижмусь к плечу, тебя хочу!

Уснём в стогу, уйти могу.
Но ночь близка, пройдёт тоска.

Целуешь грудь, боюсь вздохнуть,
В душе покой, ведь я с тобой.

Начнёт светать, пора вставать.
Зачем косить? Хочу любить!

Поет осенний лес,
Играет желтой краской, множит наготу,
И тишина небес
Спадает синью с проблеском дождя.
Дороги золотом цветут.
Норд отведет меня
К тебе.
Твой поцелуй так сладок,
Так печален,
Октябрьское солнце.
В последний раз тепла держать в ладонях,
И от луны бежать вдогонку
Рассвету, что до крови
Изрезал горизонт.
Бежать, держаться без оглядки.
И сердце греть тобой –
Псалом прощальный.

Поет ли в роще соловей
В ночи тенистой и прекрасной
Все тот же он - его судьбы
Не тронет бурь порыв напрасный.